Троцкий: Жизнь революционера - Джошуа Рубенштейн

радости и свободы!» Добравшись до Петербурга, он провел в городе всего несколько дней, понимая, что полиция вот-вот нападет на его след. Вместе с семьей он перебрался в Финляндию, куда после разгрома революции 1905 г. стекались политические эмигранты. И Ленин, и Мартов находились в Хельсинки и радостно его встретили. Ленин, Мартов и Троцкий вернутся в Россию лишь весной 1917 г. К тому времени царь Николай II уже лишится престола, а Ленину с Троцким предстоит довести революцию до конца.

ГЛАВА 3

Независимый марксист

Хотя революция 1905 г. вынудила царя пойти на серьезные уступки, эти реформы были свернуты, как только самодержавие восстановило контроль над страной и беспощадными методами вновь утвердило свою власть. В начале июня 1907 г. царь Николай II разогнал Вторую государственную думу, арестовал представителей большевиков – к тому времени и Ленин, и Троцкий поменяли свою тактику и поддержали участие социал-демократов в думских выборах, полагая, что это поможет распространению их идей, – и сослал их в Сибирь. Кроме того, власти схватили несколько тысяч потенциальных революционеров, осудили их в ходе ускоренных процессов и казнили.

Троцкий находился в безопасности в Европе, где его чествовали как легендарного главу Петербургского cовета, бросившего открытый вызов царизму на городских улицах и в зале суда. В конце апреля 1907 г. он прибыл в Лондон на V съезд партии. Там собрались многие крупные фигуры. В кулуарах съезда Троцкого остановил писатель Максим Горький, который с похвалой отозвался о его политических памфлетах. С немецкой активисткой Розой Люксембург Троцкий обсуждал революционную теорию, во многом сходясь с ней во взглядах. В 1919 г. Люксембург была жестоко убита немецкими реакционерами, и по прошествии многих лет Троцкий вспоминал о ней с искренней нежностью: «Маленького роста, хрупкая, даже болезненная, с благородным очерком лица, с прекрасными глазами, излучавшими ум, она покоряла мужеством характера и мысли».

На первый взгляд могло показаться, что у партии прекрасные перспективы. Церковный зал, в котором проводился съезд, заполнили 350 делегатов – в десять раз больше, чем присутствовало в Лондоне пятью годами ранее. Большевики и меньшевики (это была их последняя встреча как членов одной партии) дискутировали о том, как лучше всего организовать свое участие во Второй государственной думе, и о том, какую роль в борьбе с самодержавием могут сыграть крестьяне и русские либералы.

Кроме того, Троцкий продолжал споры с Лениным. Ленин надеялся вернуть Троцкого в свою фракцию, и были моменты, когда их взгляды совпадали – например, Ленин одобрил идею Троцкого о том, что необходимо заниматься организацией как рабочих, так и крестьян. Но Троцкий по-прежнему держал дистанцию. Он был готов способствовать примирению между большевиками и меньшевиками, но при этом сам склонялся скорее на сторону меньшевиков, а не Ленина.

Вслед за Мартовым Троцкий раскритиковал большевистские «экспроприации» на Кавказе – ограбления банков, которые, как многие подозревали, проводились с одобрения Ленина, стремившегося обеспечить партии необходимые для ее деятельности средства. На съезде присутствовал и Иосиф Сталин[6]. Он внимательно следил за ходом дискуссий, но своего мнения не высказывал, хотя сам был глубоко замешан в «экспроприации»; съезд настаивал на том, чтобы Ленин положил конец таким нападениям. Троцкий не встречался со Сталиным и даже не обратил на него внимания, зато Сталин обратил внимание на Троцкого. Чуть позже, в своем отчете о съезде, он упомянет о «красивой ненужности» Троцкого, как если бы тот был не более чем переоцененным болтуном. В реальности же и большевиков, и меньшевиков ждали годы удручающей реакции, за которые они разошлись еще дальше друг от друга. Пройдет целое десятилетие, прежде чем Первая мировая война отопрет ворота революции.

После окончания съезда Троцкому нужно было найти место для себя и своей семьи как в революционном движении, так и в европейском обществе. Он хотел жить в Берлине, где можно было наблюдать за деятельностью сильнейшей марксистской партии Европы – немецких социал-демократов. Но полиция ясно дала понять, что его там не ждут. К осени 1907 г. они с Седовой и их сыном Львом обосновались в Вене. На жизнь он зарабатывал, полагаясь на свой ум и перо. Он писал статьи в социалистические газеты Европы, а также в большевистский «Пролетарий» и меньшевистский «Луч», которые были разрешены к распространению в России. Кроме того, его статьи появлялись в небольшой одесской газете, которую редактировал родственник его матери Моисей Шпенцер. Но бо́льшую часть дохода он получал, работая венским корреспондентом либеральной «Киевской мысли», у которой имелось множество восторженных читателей на юге России. «Я писал в газете на самые разнообразные, иногда очень рискованные в цензурном смысле темы… Разумеется, я не мог сказать в легальной непартийной газете всего, что хотел сказать. Но я никогда не писал того, чего не хотел сказать», – вспоминал Троцкий в «Моей жизни».

Троцкий познакомился со сливками европейского радикализма: с немцем Августом Бебелем, который когда-то выступал против грозного германского канцлера Отто фон Бисмарка, со знаменитым лидером французских социалистов Жаном Жоресом и с Карлом Каутским, глубоко почитаемым марксистами в Австрии и по всей Европе. Троцкий также тесно сотрудничал с Адольфом Иоффе, товарищем по революционной борьбе, родившимся и выросшим в Санкт-Петербурге. У Иоффе случались нервные срывы, и он обратился за помощью к ученику Фрейда Альфреду Адлеру. Адлер был одним из основателей психоаналитического движения и первым ввел понятие «комплекс неполноценности». Троцкий познакомился с Адлером и понемногу увлекся фрейдистскими теориями. Интерес к Фрейду Троцкий сохранил на всю жизнь. Позднее он не колеблясь призывал других большевиков к изучению Фрейда, полагая, что у марксизма и психоанализа может оказаться больше общего, чем готовы были признать марксисты.

По мере того как перспективы революции в России становились все безрадостнее, Троцкому удалось создать для себя и своей семьи жизнь, которая была гораздо насыщеннее, чем скученное, замкнутое на себя существование его коллег-революционеров. Он читал много европейской литературы, посещал музеи и путешествовал по континенту, выступая на социалистических конференциях. В 1908 г. у них с женой родился второй сын – Сергей. Когда мальчикам настало время идти в городскую общеобразовательную школу в Вене, перед супругами встала необходимость определить для них курс религиозного воспитания, который по правилам выбирался согласно вере родителей. Троцкий родился евреем, Седова – православной, но оба они были воинствующими атеистами и с удовольствием пренебрегли бы школьными требованиями. Однако выбора не было, и они решили указать лютеранство, которое часто предпочитали евреи России и Восточной Европы, если решали обратиться в христианство. Как писал Троцкий, эта конфессия им «казалась… все же более портативной для детских плеч и для детских душ».

Через год Троцкий уже редактировал собственную газету, которая называлась «Правда». Она была основана в 1905 г. небольшой группой украинских меньшевиков, а Троцкий стал ее главным редактором в октябре 1908-го. Его работа в «Правде» состояла не только из редактуры и написания статей. Газету приходилось доставлять в Россию контрабандой, и Троцкий с помощью сотрудников вставлял экземпляры газеты в картонные цилиндры, а затем закладывал художественными плакатами, так чтобы их можно было безопасно отправлять в Россию по почте. Он также завел дружеские отношения с российскими моряками, которые помогали нелегально переправлять тиражи по Черному морю. Будучи стесненным в средствах, он уговаривал других социалистов поддерживать его начинание и нередко пользовался тем, что Седова соглашалась закладывать в ломбард семейные ценности. Временами он распродавал собственные книги, чтобы раздобыть еще немного наличных.

«Правда» набрала аудиторию и обращалась к читателям как внутри России, так и за рубежом. Используя газету как трибуну, Троцкий пытался объединить два крыла социал-демократического движения. Но его позиция не привлекала ни большевиков, ни меньшевиков. Ленин был бы рад объединению, но только на собственных условиях. Он не желал идти на компромисс ради соглашения с меньшевиками – ему нужна была их капитуляция. На попытки Троцкого достичь примирения он реагировал с безразличием. Что касалось меньшевиков, они знали, что в целом Троцкий на их стороне, и поэтому лишь удивлялись, почему он так настойчиво добивается объединения.

Непрекращающиеся призывы Троцкого к единству выглядели наивным идеализмом. Он понимал, что между большевиками и меньшевиками существуют идеологические разногласия. Но в период укрепления царизма Троцкий хотел, чтобы большевики и меньшевики