Быть собой, чтобы быть с другими: бережная сепарация от родителей, взрослых детей и партнеров - Вера Якупова

Порой сложно отделиться не только от родителей, которые в принципе не дают поддержки и одобрения, но и от тех, которые умеют хвалить. «Как же так? — удивитесь вы. — Для вас, психологов, как будто плох любой вариант». Нет, конечно, похвала — это замечательно. Трудной сепарацию делает один важный нюанс: одобрение и принятие можно получать только тогда, когда ребенок ведет себя «правильно», соответствует представлениям и ожиданиям родителей. Очень трудно обрести автономию и научиться действовать самостоятельно, если любые попытки отойти от заданного шаблона пресекаются. Бывают семьи, в которых к различиям относятся спокойно, но для некоторых родителей их проявления становятся поводом для тревоги и гнева. «Ты не хочешь проводить выходные так, как мы привыкли?», «Что значит — тебе не нравится это платье? А мне нравится, значит, купим его». При небольших бытовых расхождениях ребенок может сталкиваться с критикой и осуждением, а если он отличается от родителей мировоззрением или образом жизни, то часто сталкивается с резким отвержением, вплоть до разрыва отношений: «Ты нам не дочь / не сын». В такой семье очень сложно проходит отделение вырастающего ребенка, поскольку условие родителей для получения им любви и заботы — быть таким, каким они хотят его видеть, и подчиняться их правилам. Поиск чадом своей индивидуальности и сомнения в идеях и опыте родителей воспринимаются как предательство. Часто в таких семьях сепарация означает разрыв отношений или их серьезную трансформацию, которая требует усилий с обеих сторон. Ниже приведена история как раз о препятствии отделению выросшего ребенка и жестких ультиматумах.

История не моя, но моего папы. Его отец поставил ультиматум: «Если ты не вернешься (в родной город), ты мне больше не сын», когда мой папа, женившись, собирался жить в городе его жены, моей мамы. Это всего лишь в 350 километрах от его дома.

В итоге родители, против маминой воли, переехали в город, где жили мои бабушка и дедушка по папе. С одной стороны, они построили свою относительно счастливую семейную жизнь, родив и вырастив нас с братом. Но чего им это стоило — я не берусь судить.

Только теперь я понимаю, что отношения и границы у папы с его родителями — не совсем норма. Да там и не было границ и сепарации, на самом деле. Бабушка и дед могли (и до сих пор могут) в любое время дня прийти «в гости» без предупреждения, проверяя, чем мы заняты, и раздавая нравоучения.

Если вы росли в похожей семье, выбор будет не из легких. Не критикуйте себя за то, что сепарация дается вам с трудом или хочется ее максимально отложить. В вашей ситуации это естественно. Цена независимости достаточно высока, если родители готовы отвергнуть своего ребенка за попытки быть собой.

Есть несколько вариантов отделения в таких семьях. Во-первых, отделяться и необязательно, если жизнь вместе не приносит дискомфорта. Вспомните историю нашего помощника Кувата, с которой я начала главу. Дети и родители могут быть действительно похожими, исповедовать одну религию или выбрать одну профессию, их взгляды на брак и воспитание детей порой совпадают. Но в современном российском обществе таких совпадений все меньше, поскольку оно очень быстро развивается и меняется и разрыв между миром, в котором жили родители, и тем, где живут дети, увеличивается. Это объективно происходящий социально-исторический процесс, который антрополог Маргарет Мид назвала префигуративным типом культуры. Младшее поколение ориентируется в современном мире во многом лучше старшего, и передача опыта и знаний происходит не только от отца к сыну, но и наоборот.

Если взрослеющий ребенок испытывает дискомфорт от того, что нужно все время подстраиваться под родителей, и ощущает необходимость жить собственной жизнью, процесса сепарации не избежать. И родителям он точно не понравится — к этому важно быть заранее готовыми. Можно выделить две основные стратегии: резкое отделение и постепенное, без прямой конфронтации. В первом случае взрослый ребенок открыто заявляет о том, чем отличается от родителей, каких взглядов не разделяет. Вторая стратегия больше напоминает тихий саботаж. Например, родители настаивают на том, чтобы ребенок общался с кем-то из родственников, не вызывающим у него симпатию. Можно ясно и четко сказать: «Я не собираюсь общаться, этот человек мне глубоко неприятен, и обсуждать это больше не хочу». Другой вариант — обещать поговорить позже, под каким-то предлогом вешать трубку, когда родители заговаривают о неприятной теме, и т. д. В реальном взаимодействии часто приходится комбинировать две стратегии, и далеко не всегда прямая конфронтация оказывается лучшим вариантом, особенно с авторитарными и негибкими родителями. Я считаю, что вполне уместно тут промолчать или кивнуть в разговоре с родителями, но при этом выстраивать свою жизнь в соответствии с собственными решениями. Чаще всего такой вариант актуален для тяжелых отношений, в которых мало принятия и эмоциональной близости, обсуждение бесполезно, а родители скорее не стремятся реально услышать ребенка. Уход от неприятного разговора также подходящий инструмент в таких отношениях. Как только тема принимает неприятный оборот, можно ее перевести или сослаться на невыключенный утюг и выйти из ситуации. Часто такой вариант гораздо менее энергозатратен, чем попытки что-то доказать или рассказать о себе.

Еще одним вариантом взаимоотношений в семье, в которых родители не поддерживают автономию, может быть стиль воспитания с ограничением любой самостоятельной активности в сочетании с отсутствием должного уровня наставничества. Родитель старается максимально ограждать и опекать ребенка, выполнять все задачи за него — часто из-за собственной тревоги и желания все контролировать. У ребенка в процессе взросления практически нет возможности действовать самостоятельно, пробовать и ошибаться, узнавать о себе и своих возможностях. Ведь если вы чего-то не пробовали делать, как понять, способны ли вы на это? Если представить, что человек никогда в жизни не поднял своими руками ни одного предмета, как он узнает, какой вес возможно поднять, а какой нет? Как сможет рассчитать свою нагрузку? На вид не всегда удается понять, насколько тяжелым окажется тот или иной предмет; только в процессе взаимодействия с ним можно это оценить.

Это физическая метафора, но она верно отражает и психологические законы: трудно научиться что-то делать без проб и тестирования реальности. В результате ребенок растет с ощущением собственной некомпетентности и беспомощности. Эти ощущения могут касаться как повседневной жизни и бытовых навыков, так и психологической сферы — возможности принимать решения и грамотно организовывать свою жизнь. Если вы сталкиваетесь с похожими мыслями и чувствами, то помните, что самостоятельная жизнь — это навык, как и другие, которые вы уже освоили, например