Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг. - Майкл Джабара Карлей

Один из служащих британского МИД пытался довольно беспомощно оправдываться, что французов уведомили о нем за 10 дней и даже что англо-германское соглашение было ответом на франко-советский пакт (предмет нашего подробного рассмотрения в следующей главе). Так что же получается — око за око, зуб за зуб? В итоге каждый сам за себя[860]. Именно такие настроения и пытался подогревать герр Гитлер.

Альбион, как и много раз до этого, оказался вероломен. Вначале он попытался сорвать переговоры СССР и Франции (читатели помнят, как Сарджент сыпал проклятиями) и затем внезапно заключил англо-германское морское соглашение. «Можно ли вообще доверять этим ублюдкам?» — мог бы спросить Сталин. Ублюдкам или нет — систему безопасности СССР мог строить только с Великобританией и Францией. В одиночку подобную политику он осилить не мог.

ГЛАВА XI

МОМЕНТ ИСТИНЫ: ПЕРЕГОВОРЫ О ФРАНКО-СОВЕТСКОМ ПАКТЕ

1935 ГОД

Январь 1935 года

Пока Майский и Ванситтарт работали над улучшением англо-советских отношений, советское посольство в Париже продолжало лелеять надежды на почти недостижимое — договор о взаимопомощи с Францией. Нам придется вернуться месяцев на шесть назад, к началу 1935 года. Советские дипломаты пристально наблюдали за Лавалем и другими важными французскими деятелями. Они поддерживали тесные связи с французскими журналистами; некоторые получали от посольства гонорары, и это не должно удивлять читателей, поскольку большинство французских журналистов так или иначе получали от кого-то деньги, будь то правительство, иностранное посольство или даже несколько посольств. Возьмем Женевьеву Табуи, которая в 1930-е годы писала статьи для парижской газеты «Эвр». Она часто имела беседы с советскими дипломатами, они упоминали о ней в своих отчетах для НКИД, и в итоге она начала получать ежемесячное «жалование». Она была близко знакома с Эррио и, действительно, рассказывала ему по телефону каждый вечер о событиях, в основном в Центральной Европе и на Балканах.

Советник полпредства СССР в Париже Е. В. Гиршфельд

С Табуи регулярно общался новый советник полпредства в Париже Евгений Гиршфельд, сменивший Розенберга, которого перевели в Женеву. Гиршфельд, опытный дипломат, легко вошел в роль своего предшественника и продолжил заводить связи с французскими политиками и журналистами. Табуи была своей во французских политических кругах, много знала о происходившей там подковерной борьбе, и ей это было не по душе. Гиршфельд отмечал, что мир французской политики Табуи всегда рисовала самыми черными красками. И наименее всего она верила в перспективу Восточного пакта. «Лавалю нельзя ни в коем случае доверять», — говорила она. Для советского посольства это не было секретом. СССР, Малой Антанте, балканским государствам нужно оказать давление на французскую сторону. Нелишним будет и для Эррио надавить на коллег, особенно на Фландена, с которым он в хороших отношениях. Если помните, Пьер-Этьен Фланден все еще был председателем Совета министров. Глава МИД Румынии Николае Титулеску и его турецкий коллега Тевфик Рюштю Арас вне себя от Лаваля, буквально «лезут на стенку». Более спокоен президент Чехословакии Эдуард Бенеш, он «маневрирует», продвигая Восточный пакт вкупе с неким дунайским соглашением. И кто знает, замечала Табуи, возможно, хитрая игра Бенеша принесет плоды. «Главный актер» все еще был Лаваль, который «был более надежным, если бы он не поддавался так разным влияниям». И Табуи была очень обеспокоена растущим давлением со стороны англичан[861].

Читатели должны помнить, что только что прошел референдум в Сааре, на котором подавляющим большинством голосов население высказалось за воссоединение с Германией. Литвинов пытался сохранять сдержанную позицию по Саарскому вопросу, однако это голосование с ярко выраженным уклоном его взволновало. Оно бросало тень на скромные успехи Римских соглашений Лаваля и Муссолини. Гитлер рассказывал сказки о том, что будто не имеет территориальных претензий к западноевропейским странам, и нарком боялся, что Англия, а также Франция легко попадутся на эту удочку. Но не все были столь слепы и доверчивы. Некоторые представители французской общественности видели «опасность, создаваемую постепенным разрушением версальского здания». Литвинов отмечал, что победа в Сааре может вскружить Гитлеру голову. Так и случилось. С Гитлером становилось все труднее ладить. «Я тоже не остаюсь пассивным, — докладывал Литвинов из Женевы, — и принимаю все меры для противодействия германской агитации». Он также упоминал разговор с одним хорошо осведомленным журналистом, Пертинаксом (Андре Жеро), который сообщил ему, что французский Генштаб будет требовать введения в случае «легализации» немецкого перевооружения обязательной двухлетней воинской повинности. Литвинов выразил надежду на то, что до отъезда из Женевы он проведет с Лавалем серьезный разговор[862].

На следующий день, 18 января, Литвинов встретился за обедом с Лавалем и другими потенциальными союзниками, чтобы обсудить наболевшие вопросы. На встрече присутствовал Потемкин и делал записи. И Литвинов, по всей видимости, сразу направил разговор в правильное русло, отметив, что по общим вопросам европейской безопасности у них нет разногласий.

Разночтения по поводу Восточного пакта, Римских соглашений, Польши, Германии и Великобритании носили чисто тактический характер. Британцы, за исключением журналиста Дж. Л. Гарвина, не придали большого значения книге «Майн кампф»: как считал Литвинов, их больше занимало германское перевооружение и возвращение Германии в Лигу Наций. Пускай тогда, согласился Литвинов, Великобритания в Берлине попробует заручиться германским согласием по поводу Восточного пакта и Римских соглашений; и если Италия хочет гарантировать независимость Австрии, то это можно сделать только посредством Восточного пакта. Пусть Италия и Великобритания используют все свое влияние и добьются согласия.

В отношении Польши Литвинов предлагал Лавалю провести серьезный разговор с Беком. «Идет ли Польша с Францией или же окончательно переходит на сторону Германии?» Бек поначалу был ярым противником Восточного пакта, но теперь, похоже, начал менять свою позицию. Лаваль ответил, что он намерен обозначить свою позицию в столицах всех ключевых держав, но он настаивает, что его «друзья» — СССР, Малая Антанта и правительства балканских стран — должны продемонстрировать, что он пользуется их доверием. Он посетовал на чрезмерное давление. Сам он предпочитал «осторожную и гибкую тактику». Для этого ему нужно было единство всех союзников Франции… а им взамен нужна Франция сильная и решительная. И в этом ключ к коллективной безопасности[863].

Николае Титулеску

Также присутствовавший на обеде 18 января Николае Титулеску спросил у Лаваля, что он намерен делать, если Германия и Польша откажутся подписывать Восточный пакт. Было очевидно, что откажутся, если уже не отказались. Титулеску сам ответил на свой вопрос: Франция должна установить