Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

Еще до конца июля 1944 года стало ясно, что наши усилия по стабилизации положения на фронте увенчались успехом. Договор Риббентропа больше никакой роли не играл, и речь шла только о подготовке к выходу Финляндии из войны. Но прежде, чем мы могли сделать этот шаг, требовалось избрать нового президента.

28 июля президент Рюти прибыл в Ставку в сопровождении министров Вальдена и Таннера и сообщил мне о решении уйти в отставку. Президент, а также оба министра искренне умоляли меня принять пост президента. На этот раз я чувствовал, что долг – испить эту чашу.

Сначала обсуждались возможности регентства или пожизненного президентства, но я не хотел для себя никаких исключений и заверил, что приму руководство государством только для вывода страны из войны, но по достижении этой цели я твердо решил уйти в отставку. На вопрос министра Таннера, как долго я собираюсь занимать этот пост, я ответил, что если мне доверят руководство государством, мне также дадут знать, когда эта задача будет выполнена. Так как я был болен и измотан многолетним бременем работы и ответственности, то с большой неохотой и только после неоднократного обращения ко мне членов правительства и других видных политиков, взял на себя новую ответственную задачу.

После этого события быстро следовали одно за другим. 1 августа президент Рюти ушел в отставку, и в парламент для спешного утверждения представили специальный законопроект о назначении меня президентом республики. 4 августа этот законопроект приняли единогласно, и премьер-министр, исполняющий обязанности президента, немедленно его утвердил. Несколько часов спустя на торжественном заседании я поклялся: как глава государства буду уважать Конституцию Финляндии и всеми силами содействовать благосостоянию народа.

Моей первой задачей было сформировать новое правительство. Пост премьер-министра получил Антти Хакцелль, бывший министр иностранных дел и посланник в Москве, а позднее – активный член парламента и созданного во время войны комитета по иностранным делам. В МИДе доктора Рамсея сменил министр Энкель, а генерал Вальден остался министром обороны. Главной задачей нового правительства было обеспечение мира.

Теперь я занимал две ответственные должности – главы государства и главнокомандующего. В последней мне приходилось действовать из Ставки, которую невозможно было перевести из Миккели, пока продолжалась война. В результате более четырех месяцев я делил свое время между Миккели и Хельсинки.

17 августа я принял фельдмаршала Кейтеля, прилетевшего в Ставку передать поздравления рейхсканцлера Гитлера по случаю моего нового назначения. Очевидно, истинной целью Гитлера было даже в последний момент не позволить нам действовать самостоятельно.

В ходе долгой беседы, во время которой присутствовал начальник Генерального штаба, я объяснил значение политических событий последних недель. Фельдмаршал пожелал узнать практический смысл официальной формулировки о важности объединения в одном лице высшей гражданской и военной власти, и я откровенно ему заявил, что цель этого шага – позволить находящемуся в трудном положении народу Финляндии получить свободу действий для отстаивания собственных интересов. Президенту Рюти как верховному руководителю внешней политики страны в силу обстоятельства принуждения не удалось эту свободу действий сохранить. Именно поэтому он ушел в отставку, а я пришел ему на смену. Я добавил, что хотел бы воспользоваться данной возможностью для разъяснения и доведения этих обстоятельств до сведения рейхсканцлера.

Мои объяснения явно произвели на гостя сильное впечатление, хотя до самой посадки в самолет он сохранял самообладание. Фельдмаршал был очень вежливым и приятным человеком. Попутно он выразил сожаление, что, несмотря на благие намерения, его «искреннее и дружеское предупреждение» генералу Гейнрихсу в Берхтесгадене в апреле, видимо, оскорбило того. Относительно общей ситуации Кейтель высказался с требуемым его миссией оптимизмом.

Генерал Эрфурт, сопровождавший фельдмаршала в Хельсинки, где была сделана короткая остановка, рассказал мне, что в самолете Кейтель все время возвращался к нашему разговору. Все больше нервничая, он сказал, что истолковывает мои слова не иначе как мое намерение в качестве главы государства сделать все для вывода Финляндии из войны.

Одной из моих первых задач было поручить правительству выяснить, какова будет обещанная шведским правительством поддержка в случае нашего разрыва с Германией. Результатом переговоров было то, что Швеция обещала покрывать наши потребности в зерне и некоторых других продуктах питания в течение шести месяцев.

После этого пришло время возобновить прерванные в апреле контакты с Москвой. 25 августа советскому посланнику в Стокгольме был направлен официальный запрос относительно условий возобновления переговоров о мире. Ответ был таков: советское правительство готово вести переговоры о мире на двух предварительных условиях: все контакты с Германией должны быть немедленно прекращены и немцы должны вывести свои войска с финской территории в течение двух недель или, самое позднее, к 15 сентября. При их отказе Финляндия должна будет их интернировать. Нам сообщили, что эти условия выдвинуты также Великобританией и, как утверждалось, одобрены правительством Соединенных Штатов.

Правительство, стремившееся возобновить переговоры, с удовлетворением отметило, что военные и политические усилия, предпринятые летом, привели к тому, что русские отказались от требования капитуляции и предоставили немцам, хотя и короткий, период для добровольной эвакуации из страны. 2 сентября парламент на закрытом заседании одобрил предложение правительства о начале переговоров на основе этих предварительных условий.

Послу Германии в Хельсинки в этот же день была вручена нота, которой дипломатические отношения разрывали и предлагали вывести немецкие войска из Финляндии в течение двух недель. Одновременно генералу Эрфурту вручили мое письмо германскому фюреру и главнокомандующему. В нем говорилось:

«В этот час принятия трудных решений я вынужден сообщить Вам, что пришел к убеждению, что спасение моего народа обязывает меня найти способ быстрого выхода из войны.

Общее развитие тотальной войны значительно ограничивает способность Германии направлять нам достаточную помощь в нужное время и в ожидаемых трудных ситуациях. Тем не менее я искренне верю, что Германия желает предложить нам эту помощь. Однако отправка одной немецкой дивизии в Финляндию требует столь длительного времени, что наше сопротивление подавляющему превосходству противника может быть сломлено еще до ее прибытия. Я также полностью понимаю, что ситуация не позволяет держать достаточное количество немецких дивизий в постоянной готовности в Финляндии. Подтверждением тому служит опыт прошлого лета.

Суждение о военной ситуации, которое я только что высказал, разделяет все больше представителей финского народа. Даже придерживайся я иного мнения, мне, учитывая нашу конституцию, не удалось бы игнорировать ясно выраженные желания большинства народа. Во время недавнего визита фельдмаршал Кейтель настаивал на том, что народ Великой Германии, без всякого сомнения, мог бы при необходимости продолжать войну еще 10 лет. Я ответил, что, хотя, как надеюсь, это и соответствует действительности для 90-миллионного народа, все же мы, финны,