Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

Провинция Выборг снова стала русской, и жителям Карелии со своим скотом и имуществом пришлось отправляться на запад. Благодаря мягкой осенней погоде и водным путям Саймы на этот раз эвакуацию удалось организовать легче, чем в марте 1940 года.

Во второй раз за четыре года наши войска отступили к границе, продиктованной противником. Теперь армия также была истощена после тяжелой борьбы с превосходящей мощью, но, как и в 1940 году, отступила непобежденной и с несломленным духом. Да, она не была побеждена и могла бы продолжить борьбу, если бы этого потребовала страна, как доказали последние успешные бои в Иломантси, однако общая ситуация требовала, чтобы боевые действия были прекращены и народ получил мир. Финский солдат мог вернуться домой с высоко поднятой головой и сознанием хорошо выполненного долга.

И вновь за свободу заплатили высокую цену! Свидетельство тому – 55 000 белых деревянных крестов на наших кладбищах.

Правительство Хакцелля ушло в отставку, как только выполнило свою задачу и был заключен мир. Для формирования нового правительства подходящего человека найти было нелегко, поскольку задача у него, несомненно, была сложнее, чем у любого предыдущего. Мои обращения то к одному, то к другому парламентарию были бесплодны. Наконец трудный пост принял председатель Верховного административного суда У.Й. Кастрен.

Настало время восстанавливать страну, возвращать торговые связи и вообще запускать весь механизм производства. Все это время мы вели войну с новым противником, и большие социальные проблемы – прежде всего жилищное обеспечение эвакуированного населения – требовали быстрого решения. На фоне огромного экономического бремени, которое наложило на нас Соглашение о перемирии, трудности казались непреодолимыми.

Жизнь кабинета Кастрена была недолгой. Поскольку противоречия среди социал-демократов привели к сужению базы, на которую опиралось правительство, 17 ноября оно ушло в отставку. За короткий, менее двух месяцев, период деятельности этот кабинет добился особых успехов, и во многом благодаря решительной позиции премьер-министра Кастрена в неравной борьбе за защиту прав и интересов страны.

24 сентября русские заняли Ревель, а через день или два в их руках была вся Эстония. В этих условиях Германия не смогла предпринять против нас тех же мер, как и годом раньше в Румынии и Венгрии, но все же военные действия против немцев приносили нам огромные трудности. 15 сентября, еще до подписания Соглашения о перемирии, короткая передышка закончилась.

Еще 2 февраля я дал президенту Рюти утвердительный ответ на его вопрос, верю ли я, что офицерский корпус будет подчиняться приказам при любых обстоятельствах. И сейчас никаких трудностей подобного рода не возникло, хотя смена фронта, несомненно, поставила в болезненное положение особенно молодых офицеров, сражавшихся плечом к плечу с немцами против общего врага. Кроме того, учитывая подозрительность ко всему русскому, не только в офицерском корпусе, но и в массах, неудивительно, что многие опасались, что кампания на севере приведет к внутреннему конфликту. Тем не менее бесцеремонное ведение немцами боевых действий, завершившееся разрушением всей Лапландии, привело к тому, что все поняли необходимость освобождения Финляндии от армии, массовое присутствие которой продлевало нетерпимую ситуацию.

После вступления в силу Соглашения о перемирии началась переброска на север дополнительных войск, насколько это позволяла пропускная способность железных дорог. Так, бронетанковая дивизия, а также 3-я и 11-я дивизии передислоцировали в Оулу. К северу от Каяни была размещена пограничная егерская бригада. Трудную задачу изгнания немцев из страны поручили опытному генерал-лейтенанту Сииласвуо, чей командный пункт находился в Оулу. Развертывание значительно осложнял тот факт, что одновременно происходила эвакуация гражданского населения Лапландии.

Тем временем немцы начали отводить свои силы в секторе Ухтуа—Киестинки, и русские не предприняли ни малейшей попытки их сковать. На юге был создан фронт, и под его прикрытием 20-я альпийская армия начала длительное отступление в Норвегию. До того, как мы завершили развертывание, немецкие силы численностью около трех дивизий успели укрепить все коммуникационные линии севернее Оулу и Каяни, что создало крайне неблагоприятные исходные условия для нашего наступления.

6-й дивизии и 15-й бригаде приказали продвигаться на север еще до прибытия основных сил. Немцы отступали, минируя дороги и уничтожая все на своем пути, даже самые маленькие автомобильные мосты, не говоря уже о больших железнодорожных через могучие реки Северной Остроботнии. В этих обстоятельствах преследование неизбежно замедлялось, и чем дальше продвигались наши войска, тем труднее становилось обеспечить подвоз припасов. Появилась и еще одна неприятность, когда русские войска без объяснений перешли границу в районе Суомуссалми, а немного ранее – укрепленную границу в Куусамо.

Ввиду огромных трудностей, с которыми столкнулись наши войска в попытках догнать и сковать отступающего противника, было решено предпринять попытку высадки десанта в тылу немцев. Эту задачу поручили генерал-майору Паяри и его 3-й дивизии. Генерал-лейтенант Сииласвуо решил, что попытка должна быть предпринята 30 сентября, и выбрал для высадки город Кеми. Финский батальон до начала военных действий занял близлежащую позицию для защиты промышленных предприятий в городском районе Карихаара. Но даже если высадившиеся войска могли таким образом рассчитывать на плацдарм в тылу немцев, высадка в Кеми была рискованным предприятием. Сам город был занят немецкими войсками, а на берегу стояли немецкие батареи. Поскольку глубоководный порт был приведен в негодность затоплением железнодорожных вагонов и всяческого металлолома, войскам предстояло высаживаться с рейда на небольших лодках.

Вечером 29 сентября, когда войска собирались отплыть из гавани Топпила близ Оулу, разразился сильный шторм, исключивший возможность высадки в Кеми. Но промедление влекло риск, что план, рассчитанный на внезапность, станет известен противнику. Поэтому войска получили приказ произвести высадку в ночь на 1 октября не в Кеми, а в порту Рёютя близ Торнио. После занятия города одна часть десанта должна была отрезать немцам путь отступления по долине реки Торнио, а другая – идти на Кемь и атаковать немцев с тыла. Одновременно немцы в Кеми должны были быть атакованы с юга.

Высадка в Рёютя без поддержки с воздуха была опасным предприятием, тем более что немецкие ВВС, удерживавшие все аэродромы в этой части страны, могли энергично вмешаться. То, что высадка и взятие Торнио тем не менее были успешно осуществлены, заслуга генерал-майора Паяри. Также успеху способствовало и то, что солдаты шюцкора и армейские отпускники в Торнио организовали своего рода народное восстание против немцев, когда те получили подкрепление и бои приняли ожесточенный характер. Свидетелями боев в Торнио стала группа иностранных журналистов, отправленных на Северный театр военных действий для выяснения правдивости