Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

догм, нисколько не задумываясь о том, а в ту ли вообще сторону поведет их этот политик завтра. На их лицах словно было написано: «Мы есть моральное ядро будущей новой России!» Да это так, если все это они делали не за деньги и не по чьей-то указке, а по повелению своего сердца.

Мы с Евтушенко спустились вниз, сели в машину и приехали ко мне в кабинет на Китайгородском проезде. Дом правительства так никто и не штурмовал. Судя по всему, члены ГКЧП не осмелились предпринять какие-либо практические меры, направленные на дальнейшее обострение ситуации. «Напрасно ахнула Европа…»: разрушительная энергия путча ушла в свисток, а бразды правления российской власти перешли в другие руки.

На другой день обстановка в аппарате Минэнерго СССР резко изменилась. Все стали вдруг замечать, что есть Министерство топлива и энергетики РСФСР во главе с министром, что в его распоряжении имеется немало сотрудников. Некоторые так прямо открыто стали заискивать передо мной. Вернувшийся из Фороса Президент СССР отменил своим указом все решения ГКЧП, как незаконные. Горбачев, отдавая приказ отвести войска в места постоянной дислокации, заявил, что связь его со страной восстановлена, и он полностью владеет ситуацией.

Президиум Верховного Совета СССР дал согласие на арест и привлечение к уголовной ответственности за участие в «антигосударственном заговоре» народных депутатов Бакланова, Болдина, Варенникова, Стародубцева, Шенина. Все члены ГКЧП были арестованы. В соответствии с Указом Президента СССР от 25 августа 1991 года был создан Комитет оперативного управления народным хозяйством СССР во главе с И. С. Силаевым. Его заместителями были назначены Аркадий Иванович Вольский, Юрий Михайлович Лужков, Григорий Алексеевич Явлинский. В связи с этим Иван Степанович Силаев был освобожден от должности Председателя Совета Министров РСФСР. Исполняющим обязанности Председателя Совета Министров РСФСР был назначен Олег Иванович Лобов.

С ним, как первым заместителем Председателя Совета Министров России, у нас сложились самые непринужденные отношения. Лобов работал в промышленных и строительных организациях города Свердловска, в областном комитете КПСС на должностях секретаря, а затем второго секретаря Свердловского обкома партии. В 1985–1991 годах Олег Иванович возглавлял Свердловский облисполком, был инспектором ЦК КПСС, заместителем Председателя Совета Министров РСФСР, вторым секретарем ЦК Компартии Армении. В Свердловске и Ереване мы встречались довольно часто. Мне импонировали в этом человеке такие черты, как деловитость и конкретность.

Надо сказать, что личности в команду Силаева на посту Председателя Комитета оперативного управления народным хозяйством СССР были подобраны неординарные, имевшие огромный опыт производственно-хозяйственной, партийной, государственной, организаторской и научной деятельности. Все эти персоны играли заметные роли в последние годы существования СССР, а также в новейшей истории России на рубеже XX и XXI веков.

В соответствии с постановлением Комитета оперативного управления народным хозяйством СССР с 25 августа в подчинение Минтопэнерго РСФСР были переданы все бывшие союзные министерства топливно-энергетического комплекса. Это давало мне определенный простор для размещения персонала Минтопэнерго РСФСР. Сейчас я сожалею, что сделал медвежью услугу родным энергетиками, разместив Минтопэнерго России на площадях бывшего Минэнерго СССР. Сначала двум корпорациям, а потом и РАО «ЕЭС России» пришлось стать квартирантами на своей бывшей родной территории. Указом Президента РСФСР Б. Н. Ельцина также было объявлено государственной собственностью России все принадлежащее КПСС и Компартии России имущество, расположенное на территории РСФСР и за границей.

Уже давно подмечено, что когда нам приходится очень плохо, для утешения хочется найти другого человека, которому еще хуже. Так уж, видно, мы устроены: стоит убедиться, что чужая беда злей нашей, настроение повышается. Но эта сентенция никак не подходила к позорному политическому действу в Доме правительства, когда Борис Николаевич Ельцин, выслушав отчет Горбачева о его заточении в Форосе, с ехидным злорадством произнес: «Подписываю указ о запрете Коммунистической партии Советского Союза!»

Михаила Сергеевича было по-человечески жалко. Прочность цепи определяется по ее слабому звену. Он суетился вокруг Ельцина, чуть ли не хватал его за руки, просил не делать этого. Во мне смешалось тогда несколько противоречивых чувств. С одной стороны, было неприятно смотреть на заискивающее поведение Горбачева. С другой — все было предрешено. Мы были простыми свидетелями последнего акта расписанного кем-то сценария. «Оптимистическая трагедия», начавшаяся в России осенью 1917-го, претерпев за 74 года большевистского правления значительную метаморфозу, вернулась к нам в переписанном виде, где каждый персонаж по-прежнему играл свою роль, но уже с обратным знаком.

В своем выступлении в Верховном Совете РСФСР 24 августа Президент СССР и Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев согласился с запретом своей партии, сложил полномочия Генсека и призвал ЦК к самороспуску. Если бы Горбачев, остававшийся Верховным главнокомандующим страны, вооруженный результатами Всесоюзного референдума, проявил решительность, не отступил, не сложил оружия, все было бы сейчас по-другому. «Есть люди, которые, попав в неопределенное положение, — писал Виктор Гюго, — склонны колебаться между двумя решениями, рискуя быть раздавленными судьбой, внезапно закрывающей для них все выходы. Слишком осторожные, при всех их кошачьих свойствах и благодаря им, иногда подвергаются большей опасности, чем смельчаки». Проявленная Михаилом Сергеевичем трусость была схожа с трусостью Николая И. Но если последний русский царь действовал так из-за боязни за свою семью и больного ребенка, то чем можно оправдать поведение Горбачева?

«Ну, ладно, — задавал я себе нескончаемые вопросы, — струсил Генеральный секретарь. Но почему Верховный Совет не взял на себя правящие функции? Неужели все оказалось настолько гнилым и нежизнеспособным? И почему бездействовали почти шестнадцать миллионов коммунистов, считая тех, которые приехали в столицу на танках? Среди них почему-то не оказалось ни Павла Власова, ни Павки Корчагина…»

Обращаясь в Доме правительства к стоявшему рядом исполнявшему обязанности Председателя Совета Министров РСФСР Олегу Ивановичу Лобову, я спросил:

— Так что мы, бывшие члены КПСС, будем делать? Я, например, коммунист с тридцатилетним стажем…

После короткой паузы я поправился:

— Нет, всё-таки я — не коммунист, а только член партии. Выступая за частную собственность, правда, в разумных пределах, фактически стою на социал-демократической платформе. Наверное, все мы уже давно социал-демократы. Так что мы будем делать?

— Поживем — увидим! А пока будем хранить партийные билеты, как реликвию, — кратко ответил Лобов.

Наше сознание порой воспринимает ход времени странно и противоречиво. Известно, что лишенные ярких событий дни пролетают совершенно незаметно. Но когда время пестрит происшествиями, то кажется, что всё длится очень долго. Я думаю, что в ходе этого «великого перелома» мы как бы заново прожили свои жизни. Это еще не была ностальгия, которая рассматривает прошлое как предлог, чтобы отказать настоящему в понимании, а болезненное, неудобное, почти царапающее осознание неприглядности происходящего.

В сентябре 1991 года вышел Указ Президента РСФСР Б. Н. Ельцина, в соответствии с которым я