Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

Футбольные беспорядки в Москве в 2002 году, с одной стороны, имели политический характер, а с другой, были связаны с поражением – так выглядит пример, противоположный беспорядкам, происходящим во время празднования победы. Последние, как мы еще увидим, могут быть столь же разрушительными, как и беспорядки, связанные с поражением, причем происходят они гораздо чаще. Проигрыш в игре, как правило, приводит к эмоциональному опустошению, поэтому в толпе отсутствуют бурление и выполнение традиционных ритуалов (наподобие сноса стоек ворот), которые могут сопровождать плавный переход от празднования победы к разрушительным беспорядкам. Для беспорядков при поражении требуется некий дополнительный механизм. Один из намеков на то, в чем он может заключаться, таков: беспорядки, связанные с поражением, по-видимому, чаще происходят в контексте международных, а не внутренних соревнований, а также в тех случаях, где спортивное соперничество сильно политизировано. Беспорядки, связанные с поражением, в большей степени зависят от внешних по отношению к игре факторов, поскольку эмоциональный поток самой игры, как правило, лишает энергии побежденных и заряжает энергией победителей.

Насилие, связанное с отмечанием победы, представляет собой одну из разновидностей разгула[44]. Празднование, устраиваемое болельщиками, выступает продолжением празднования, которое устраивают сами игроки после эмоциональной победы. В своем поведении и игроки, и болельщики демонстрируют солидарность: они вместе громко кричат, обнимаются, скачут, чтобы выпустить адреналин, – а также и те и другие совершают нарушающие приличия ритуалы, которые сигнализируют об особом характере происходящего. Например, в американском футболе команда-победитель празднует свой успех, обливая тренера водой – предполагается, что эту разновидность насилия как игры и переворачивания роли авторитета тренер воспримет с юмором. В американском профессиональном спорте игроки команды-чемпиона обычно открывают в раздевалке бутылки шампанского, но не пьют его, а выливают друг на друга. Такое действо напоминает буйные вечеринки, хотя ущерб здесь имеет довольно ограниченный масштаб.

В распоряжении болельщиков имеется иной набор возможностей: они редко могут подобраться близко к игрокам, чтобы выразить им солидарность своим непосредственным присутствием – вместо этого фанаты, например, штурмуют баскетбольную площадку или вторгаются на игровое поле. В американском футболе традиционный ритуал празднования победы заключался в том, что болельщики сносили стойки ворот в конце игры. Так повелось со времен университетских соревнований на рубеже ХX века, когда стойки ворот делались из дерева; в последние десятилетия это более сложная задача, поскольку теперь используются металлические стойки, хотя отдельные попытки предпринимаются. Болельщиков манит центр ритуала взаимодействия, где они вступают в контакт с физическими объектами, пропитанными магической значимостью. Отодрать кусок газона, часть покрытия баскетбольной площадки или кресло, чтобы унести все это домой в качестве сувенира, – это способ завладеть сакральным объектом и присвоить его ману. Насилие в момент празднования победы представляет собой сочетание потлача, как во время запоминающейся буйной вечеринки, и попытки оказаться в центре действа.

Однако болельщики не относятся к элите, расположенной в этом центре, и зачастую им не дают получить даже эти знаковые элементы символического контакта. В последние годы руководство стадионов привлекает большое количество охранников и полицейских, пытаясь вообще не допускать болельщиков на поле ни при каких условиях. В этом и заключается одна из причин того, почему празднования победы выходят за рамки напоминающих потлач традиционных ограниченных разрушений на спортивной арене и перерастают в полномасштабные беспорядки за ее пределами. Этот момент подразумевает, что такие беспорядки оказываются тем сильнее, чем выше уровень безопасности на поле, – данную гипотезу можно проверить как на разных временны́х отрезках, так и при помощи сравнения мероприятий с разным уровнем обеспечения безопасности.

Обратимся к еще одному примеру, где команда (хоккейная сборная Университета Миннесоты) одержала победу на чужом поле, а беспорядки по этому случаю происходили на ее «домашней» территории – в стенах кампуса. Особую ценность в данном случае имеет детализация хронологии насилия и мер по обеспечению социального контроля.

Итак, в апреле 2003 года хоккейная команда Университета Миннесоты играла в Баффало (штат Нью-Йорк) за чемпионский титул во втором сезоне подряд. Тем временем в Миннеаполисе на лужайках, где собираются студенты, в предвкушении празднования в общественном пространстве были расставлены кеги с пивом. Когда в 20:30 пришло известие о победе, люди начали выходить на улицу из мужских и женских общежитий и апартаментов – в результате толпа достигла размеров примерно тысячи человек. В течение двадцати минут на перекрестке (то есть в безопасном месте, вдали от строений) был устроен костер, в который отправились матрас, парковая скамейка и мусорный бак. Однако пламя быстро погасили пожарные – иными словами, они потушили весь праздник. Затем болельщики устроили костры еще в четырех местах, поджигая мусор в баках и корзинах. На перекрестке, где появился первый костер, был сорван светофор, а один человек уцепился за поперечную балку над улицей, раскачивая ее и пытаясь повалить. По утверждению видевшего эту сцену полицейского, толпа «подбадривала этих людей, как будто перед ней было какое-то спортивное состязание», – иными словами, у публики продолжалось переживание игры.

В этот момент полиция была в меньшинстве – два сотрудника на тысячную толпу, которая забрасывала их пивными бутылками, и правоохранители отступили к своим патрульным машинам. После этого было вызвано почти двести полицейских, но обе стороны пошли на обострение. Толпа колотила по автомобилям, пытавшимся проехать через место событий, а пожарные машины теперь с трудом добирались до костров, которые разжигались почти на каждом перекрестке.

Два ряда по пятнадцать полицейских, стоявших плечом к плечу от одного тротуара к другому, прошли по улице и заняли позицию напротив толпы. Один из полицейских через громкоговоритель приказал толпе разойтись, но студенты не торопились реагировать. Как сказала одна второкурсница, общаясь с репортером, «выйти на середину улицы случается не так уж часто – что же тут плохого?» Толпа оставалась неуправляемой: люди бросались бутылками, а кое-кто кидал в полицию зажженные горючие субстанции. Тогда полицейские стали распылять по собравшимся слезоточивый газ, после чего публика сдала назад, раскололась и пошла в трех направлениях. Полиции потребовалось около пятнадцати минут, чтобы очистить перекресток, после чего на него въехали пожарные машины для тушения огня, а полицейские остались удерживать перекресток.

Тем временем на других перекрестках более мелкие группы людей разжигали новые костры. Прибывавшие дополнительные отряды полиции очищали от собравшихся один перекресток за другим. Около 22:30 полиция перешла в наступление против толпы численностью около трехсот-четырехсот человек. Эта группа сокращалась, хотя и была полна энтузиазма. По словам одного из очевидцев, люди скандировали «С-Ш-А! С-Ш-А!», а кто-то пронзительно кричал: «Прямо как в Багдаде!» В данном