Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

окурок. Пока он говорил, я успокоилась и осознала его правоту. Даже если бы я не была какой-то там значимой (да я себя таковой и не ощущала), я успела убедиться и на отношениях с самим Джи, что стоит показать слабое место, как этим тотчас пользуются. Продолжая готовить, я спросила через плечо: - А, в самом деле, есть ли для тебя невозможное? Лучшие умы Сеула развели руками перед семьёй Сынри, сказали, что наука таких серьёзных отравлений пока лечить не научилась, я нашла в интернете ту же информацию, и вдруг… ты находишь то, что не даёт Сынри погибнуть. Откуда это всевластие? - Помнишь, я рассказывал тебе про Эскобара? – Я напрягла память, и вспомнила не сразу, потому что сначала всплыла та самая ночь, когда вёлся разговор. Подробности интимных сцен затмили в воспоминаниях искомое, но когда Джиён продолжил, я кое-что воспроизвела в голове, да, речь шла о каком-то колумбийском наркобароне, о нём вроде бы ещё фильм имелся, снятый несколько лет назад. – Не то чтобы я фанат его «творчества», - засмеялся Джиён, - всё-таки беднягу пристрелили, в конце концов, поэтому нет, это не образец для подражания. Но в его жизни был такой эпизод, кто-то утверждает, что он выдуманный, кто-то говорит, что так всё и было: его дочь захотела единорога. И знаешь, что он сделал? Велел пришить пони рог и крылья. Дочь была счастлива, но коняшка откинулась от заражения крови и частей тела, не свойственных ей от природы. - Бедное животное, - нахмурилась я. - Маленькая жертва в череде капризов крутых дядей, - ухмыльнулся Джиён, напомнив о моих словах, когда мы приехали на Сентозу сегодня. - И их отпрысков, - ляпнула я, и поспешила отвернуться. Господи, дочь или сын, неважно, кто родится у меня, пусть он будет человечный, не избалованный и гуманный, хороший ребёнок, понимающий, где зло, а где добро. Я вернулась назад к обсуждаемому: - Но пони и не стало настоящим единорогом. Это был подлог. А ты действительно нашёл кого-то, кто лечит отравления демитилртутью. Значит, ты творишь настоящие чудеса. Где ты этому научился? - Знаешь, в чём разница между талантом и мастерством? - Ну, разница между ними есть, но объяснить, пожалуй, смогу вряд ли. - И талант, и мастерство позволяют совершать или создавать что-то, чего не могут другие. Только если мастерству ты обучался, тебе кто-то помог в этом и ты теперь сам способен кого-то обучить, сделав мастером, то при таланте ты просто делаешь, и сам не можешь объяснить, как, блядь, так выходит? Вот я – талант, - расплылся он. - Да уж, ты очень даровитое создание, - улыбнулась я в ответ. У него зазвонил телефон, и я напряглась. Звонки ему чаще срывали его с места, заставляли отлучаться, уезжать, а я уже настроилась на романтический ужин… Романтический? Я действительно сейчас где-то тайно в душе ждала свечей, комплиментов и пылких взглядов? Нельзя, Даша, нельзя, ты замужем! И вовсе не за этим мужчиной перед тобой. - Да? А как ты думаешь? – заговорил Джиён беззаботно по мобильному, и я стала расслабляться, кажется, это не дела. Лишь бы и не Тэён! Вдруг он соблазнится каким-нибудь интимным предложением? – Да вроде бы ничего. Всё-то тебе скажи. Не знаю, сейчас спрошу, - Джиён отвел микрофон ото рта и кивнул мне: - Тебя отец потерял, спрашивает, какого чёрта не берёшь трубку? На одну долю секунду я впала в стопор. Отец? Господи, конечно же, Сынхён! Оглядевшись, я вспомнила, что согласившись на ужин скинула с плеча сумочку там же, в спальне, и спустилась без неё. - Ой, я забыла телефон наверху… - На, поговори с ним сама, - сунул мне свой телефон Джиён и опять отошёл к окну, прислонившись к нему боком, со скрещенными на груди руками. - Да? – откликнулась я. - С тобой там всё в порядке? – раздался голос Сынхёна. - Да, более чем. - За тобой приехать? - Да мы только собирались поесть… - Ты собираешься остаться там на ночь? – уточнил он. Я подняла глаза и встретилась с мефистофелевским взором Джиёна. Он не мог слышать вопроса, но, скорее всего, догадывался о содержании разговора. - Не знаю… как пойдёт, - честно призналась я. - Может, не стоит? Не оставайся ты с этим imbécile! – обозвался Сынхён на французском, но я отлично поняла и без перевода, в русском слово «имбецил» тоже имелось. - Да я и сама не очень умная, два сапога – пара. - Это у хорошего сапожника, но не все они такие. – Сынхён вздохнул, понимая, что моё решение не изменит, да и, наверное, не желая лишать нас с Джи возможности попортить друг другу жизнь и нервы часок-другой. Кому, как не Сынхёну было знать, что такое упущенное время вместе? – Ладно, если вдруг что – звони. Но знай, мне тут скучно и одиноко! Я буду мучиться бессонницей. - Прости, пап, я обязательно исправлюсь. – Мы попрощались, и я вернула трубку Джиёну. - Что, отпросилась? – посмеялся он. - Вроде того. Да и я уже давно совершеннолетняя девочка по любым меркам, могу распоряжаться собой, как хочу. - И как ты хочешь? – посмотрел мне в лицо прямо и настырно Джиён. - На столе и под столом! Боже, ты спросил таким тоном, как будто я должна была что-то пошлое подумать! - Да? Это случайно вышло… - Ну, конечно, - хмыкнула я, активнее начиная нарезать овощи и, кивнув на второй нож, велела Дракону: - Давай-ка, помогай, а то мы очень долго будем ждать ужин! Пуленепробиваемое и звуконепроницаемое стекло дверей, ведущих из дома на террасу отделяло нас от возможного шума, связанного с проживанием в особняке Руби и детей. Мне бы это ничем не помешало, но Джиён, поставив на поднос готовые блюда, вынес всё наружу, туда, где любил посиживать, попивая кофе, покуривая сигареты. Там мы с ним и уселись в плетёные кресла по разные стороны от круглого стеклянного столика. Почему-то вспомнилось, как я швырнула через перила террасы портфолио украденных девушек. Сейчас, в черноте южной ночи, воды не было видно, но она слышалась плеском волн прямо под нами, где-то совсем близко. Сам же пролив проглядывался лишь вдалеке, где в нём отражались огни кораблей, яхт и звезд. Луны не было, буквально прошлой ночью месяц истощал до исчезновения, а новолуние, наверное, будет как раз на день