Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

прав у человека, он концентрируется исключительно на них, забывая об обязанностях. Для того чтобы связь пребывала в равновесии, у населения должен быть неимоверно высокий уровень самосознания, до которого современному обществу срать и срать. Все должны быть готовы давать и получать, а не только получать. Да даже возьмём элементарную бытовую ситуацию. Тебя, допустим. Ты готовый отдавать человек, но от тебя одновременно и срочно что-то потребуют родители и муж. Кому ты в первую очередь обязана услужить? А если усложнить и добавить братьев, сестёр, детей? Мир – это не выписывание по трафарету, тут есть случайность, парадоксы, одновременность и перекрёстность событий, нет упорядоченности и того самого равенства во всём, позволяющего делить всё поровну. Даже живя святой жизнью, ты оставишь за собой обиженных, обделённых и тех, кто посчитает тебя несправедливой, даже если ты порвёшь себя на куски и накормишь ими голодных, найдётся тот, кому достанется кусок не по вкусу, и он плюнет на твои жалкие останки, потому что ты не учла его предпочтения, он хотел печень, а перепал мизинец! - А если… - негромко начала я, пробуя вновь спорить с Джиёном, опровергать его убедительные аксиомы о несовершенстве белого света. – Дать всем в равных долях, по очереди? Одновременно трудно, да, но поэтапно-то возможно? - Да? – Джиён достал сигареты и стал закуривать. Всплывшее на его лице довольство не предвещало ничего хорошего. – Смотри. Я стану жить с Тэён и тобой. Я буду спать с вами одинаковое количество времени. Но сначала всё-таки буду спать с ней. Она всегда будет первая, а потом – ты. Тебя же это не заденет, верно? Разве что не скрипнув зубами, я приготовилась послать его к чёрту, но, вспомнив его совет не показывать слабых мест, тоже улыбнулась, хотя весьма и весьма натянуто. - Конечно же, нет, ведь я буду приходить спать с тобой после Сынри. - Я тоже не принципиальный, главное же, что всё-таки будешь приходить, - всё сильнее потешался он, наблюдая мой плохо скрытый гнев. – Кстати, сегодня придёшь? - А ты днём спал с Тэён? – зачем-то спросила я. Разве я собиралась спать с ним сама? Для чего этот вопрос? - Да, - посмотрев мне в глаза, ответил Джиён. - Если не будешь приставать – приду. - Не буду, - быстро согласился он. – Ах да, одно уточнение: приходи, если у тебя нет месячных, ты же знаешь, я очень щепетильный насчёт белых простыней. – Его глаза впились в меня крепче, став пронизывающими. Долгий и вытягивающий душу взгляд давил мне на мозги. Ха, месячные! Откуда до следующего года такая радость? - Нет, у меня их сейчас нет, - процедила я. - Тогда проблема решена. – Вылив остатки вина из бутылки в свой бокал, Джиён убрал её со стола. – А вот теперь можно и кофе. Он сходил за Руби, попросив её принести нам его любимый напиток, после чего вернулся. Руби не заставила себя долго ждать, и через некоторое время принесла две чашечки, белые с чёрным содержимым. Мой мне показался чуть светлее, чем тот, что взял Джиён. Он попросил сделать мне менее крепкий? Я до сих пор не научилась разбираться в кофе, да и не стремилась к этому, поэтому пила без каких-либо восторгов или негодований. Джиён же выглядел удовлетворенным. Мы с ним возобновили беседу, переходя от одного к другому. Он рассказывал про Сингапур, не как Мино – об истории и достопримечательностях, а по-своему, о нынешней жизни города-государства и том, что ежедневно играло роль в политике, экономике, пусть даже и то, и другое было теневым. - Когда я начал обосновываться тут, на пост президента впервые избрали женщину, - ухмыльнулся он и многозначительно посмотрел на меня, - притом в возрасте, мусульманку. И многодетную мать. Мне стоило бы тогда принять это как знак, что от женщин здесь лучше держаться подальше, - посмеялся Джиён. – Чуть раньше в Южной Корее сняли с должности женщину-президента, которая вела неумелую и конфликтную политику. Как вообще можно доверять женщинам власть? Вы совершенно не умеете ею пользоваться, вам от неё сносит крышу. Бывает, с мужчинами происходит то же самое – не спорю, но всё-таки, до тех пор, пока в сознании женщин живёт твёрдое убеждение, что их веками ущемляли и угнетали, им нельзя давать властные полномочия – они их превысят. Они будут отыгрываться и демонстрировать, как много теперь могут. Потом он припомнил устраивавшиеся в Сингапуре саммиты, сколько денег он заработал, обеспечивая безопасность прилетавшему Ким Ченыну – кому ещё было этим заниматься, как не корейцу? Джиён игнорировал проблему разделения своей родины на Северную и Южную, как и у большинства корейцев (по крайней мере, населявших именно Южную Корею), у него в сознании крепко и неистребимо держался макет объединённого полуострова, а все идеалистические и концептуальные заморочки рассматривались как временные, глупые, незначительные. - А ещё помню приезд вашего президента, - продолжил повествование Джиён. – Правда, достаточно смутно. Я не придавал ему значения. Да и никто не придал, приём был холодноватый. Знаешь, здесь, в Азии, особенно для политиков – участников АСЕАН, Россия – это что-то далёкое, неизвестное и недоразвитое. Русские – плохо организованные, это я знаю из опыта ведения с ними бизнеса, и на это же жалуются многие азиаты, пытающиеся вести с вами дела. Опоздания, неподготовленность, рассеянность. И отсутствие манер. Я прекрасно понимаю, что любая чуждая культура выглядит диковатой, но, казалось бы, в эпоху глобализации, интернета и интегрированной общественной жизни, можно знать, где и как себя вести, и соблюдать общепринятые формы поведения? Но нет, это не про русских, - он с ехидным озорством посмотрел на меня, намекая, видимо, что я тоже выбиваюсь из системы. – А тебе как в Азии? Комфортно? - В основном – да. Я сама страдала в России от отсутствия манер. А впрочем… - Впрочем – что? – заинтересовался Джиён. - Иногда, здесь, мне не хватает простоты людей, которые живут на моей родине. Да, в избытке это кажется грубостью и даже хамоватостью, но без этого вовсе… Тяжело. Вы здесь привыкли всё держать в себе, говорить то, что от вас хотят услышать, а не то, что думаете на самом деле. Меня это всё ещё пугает и отвращает. Вежливость – это прекрасно, но искренняя, когда человек открыт и излучает добро. А в Азии… улыбаются не потому, что рады, а потому, что не хотят запускать в свою