История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

комиссары, убежденные, что в этом вопросе уполномоченным короля нечего будет ответить на их обвинения, нарисовали следующую картину событий. Король, заявили они, добровольно поручил ведение войны в Ирландии Палатам, дабы те собрали необходимые для нее средства, но обнаружив, что подобное налоговое бремя окажется для Англии невыносимым, утвердил парламентский акт, который, в видах поощрения частных лиц к участию в ирландском займе и для обеспечения в будущем их интересов, предусматривал конфискацию земель бунтовщиков после подавления восстания. Это позволило получить значительные суммы для ведения войны; Господь же благословил протестантские войска успехом, и к настоящему времени они бы, вероятно, уже добились полной победы - если бы король, нарушив свое обещание и утвержденный им парламентский акт, не заключил с гнусными мятежниками перемирия, когда они уже не могли продолжать войну, и не отозвал полки из Ирландии, чтобы использовать их в борьбе против Парламента в Англии, чем поставил ирландских протестантов перед угрозой совершенного истребления. Парламентские уполномоченные не преминули повторить клеветнические измышления, посредством коих Палаты уже давно пытались внушить народу, будто король благоволит к папистам и потворствует их мятежу; после чего потребовали, чтобы Его Величество немедленно объявил перемирие утратившим силу и со всей решительностью возобновил войну в Ирландии.

Королевские комиссары подготовили письменный ответ на все эти обвинения, а вручивший его канцлер Казначейства выступил с чрезвычайно убедительной речью, приведшей другую сторону в сильное замешательство. Он напомнил участникам переговоров, что часть войск, набранных властью Его Величества для подавления ирландского мятежа, по воле Парламента сражалась против короля при Эджхилле; что Палаты перестали посылать в Ирландию вооружение, деньги и амуницию, но использовали их для борьбы с королем в Англии, так что Тайный совет в Дублине именно по вине Парламента оказался неспособен продолжать войну против объединенных сил мятежников; что Палаты отвергли все предложения Его Величества о мире, а 100 000 фунтов, предназначенных для войск в Ирландии, отправили шотландцам, которые готовились к вторжению в Англию; что до этого момента король строго соблюдал утвержденный им парламентский акт, но когда, после всех описанных выше событий, ему наконец стало ясно, что Палаты помышляют не о подавлении ирландского мятежа, но единственно лишь о войне с ним, он счел, что Бог и люди оправдают его, если, желая защититься от насилия Палат, он заключит перемирие в Ирландии и отзовет несколько полков в Англию - каковое перемирие и спасло от полного разгрома ирландских протестантов, помочь которым король уже не мог, а Парламент не хотел.

Непростительные действия Парламента, продолжал канцлер Казначейства, вынудили Его Величество заключить перемирие, однако на мир с ирландскими мятежниками он никогда не пойдет, доказательством чему служит то обстоятельство, что король гневно и решительно отверг их предложения, как несовместимые с безопасностью его протестантских подданных.Тем не менее он уполномочил своего лорд-лейтенанта продлить перемирие в надежде, что либо сами мятежники образумятся и станут сговорчивее, либо же благой мир в Англии, к коему, как он уповает, приведут настоящие переговоры, позволит ему впоследствии покарать ирландцев за их гнусный мятеж. Но если Парламент, заключил канцлер Казначейства, твердо пообещает отправить в Ирландию деньги и солдат и повести войну с мятежниками самым решительным образом, то король готов будет прекратить перемирие без формального объявления его условий недействительными.

Парламентские уполномоченные, до крайности смущенные и раздосадованные, ответили, что им прискорбно видеть, до какой степени дошло благоволение к мятежникам, чьи представители допускаются ныне к особе Его Величества, и пожелали узнать, почему король не хочет объявить недействительным перемирие, столь явно противоречащее букве парламентского акта. Ответ сей, изложенный в письменной форме, они сопроводили пространными разглагольствованиями о зверствах и жестокостях, учиненных в Ирландии с начала мятежа, вынудив королевских комиссаров не без некоторой язвительности заметить, что им самим очень хотелось бы, чтобы король был в состоянии покарать мятежников с должной суровостью, но поскольку такой возможности у него сейчас нет, то ему не остается ничего другого, как снисходить до переговоров с ними.

Первые десять дней переговоров так ни к чему и не привели, ибо хотя комиссары короля изъявляли готовность пойти на известные уступки в вопросе о полномочиях и обязанностях епископов, другая сторона по-прежнему домогалась полного уничтожения епископата.

Но тут в Аксбридж пришло известие, что сэр Льюис Дайвс, командовавший небольшим королевским гарнизоном в Шерборне, действуя сообща с комендантом Портленд-касла, внезапным ночным ударом захватил морской порт Уэймут. Обрадованные комиссары Его Величества надеялись, что эта новость поможет склонить противоположную сторону к справедливому миру - вскоре, однако, они узнали о куда более серьезной неудаче, постигшей королевские войска и способной еще сильнее поднять дух парламентских комиссаров. Полковник Ленгхорн и Миттон, усердно служившие Палатам в Шропшире и Северном Уэльсе, вошли в тайные сношения с некоторыми жителями Шрузбери и солдатами тамошнего гарнизона, после чего неожиданной ночной атакой овладели городом и замком. Комендант Шрузбери сэр Майкл Эрнли, истощенный чахоткой и уже находившийся при смерти (что не помешало этому доблестному джентльмену и опытному офицеру выказать обычную свою бдительность), как только поднялась тревога, вскочил с постели в чем был; он отказался от пощады и пал в бою. Потеря Шрузбери, лишившая Оксфорд прямого сообщения с Честером и поставившая под угрозу Северный Уэльс, Герифорд и Вустер, стала тяжелым ударом для короля и весьма ободрила парламентских комиссаров в Аксбридже.

С Уэймутским делом было связано еще одно обстоятельство, доставившее впоследствии немало хлопот парламентским комиссарам. На марше из Шерборна в Уэймут сэр Льюис Дайвс перехватил несколько писем, отправленных из Сомерсетшира Парламенту, и среди них -письмо Джона Пайна, состоятельного сомерсетширского джентльмена, к полковнику Эдуарду Попему, служившему тогда в парламентском флоте и близкому к партии индепендентов. В письме содержались злобные выпады против графа Эссекса и прочих сторонников мира, а также оскорбительные выражения по адресу самого короля. Сэр Льюис переслал его в Оксфорд одному из государственных секретарей, а тот - в Аксбридж парламентским комиссарам, после чего один из них, маркиз Гертфорд, отправил его копию графу Эссексу.

В частных беседах комиссаров обеих сторон по поводу этого письма (а некоторые из них по-прежнему общались между собой с большой откровенностью) выяснилось, что в Парламенте царят жестокие раздоры; что многие его члены хотят мира без каких-либо перемен в форме правления, но при условии освобождения их самих от ответственности за уже содеянное; что шотландцы будут настаивать на полной реформе церкви, но в остальном готовы уступить королю - однако есть и другая (весьма влиятельная в армии) партия, которая никогда не пойдет на мир, ибо твердо решила изменить не только церковный, но