Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

Николаевича Глинки, скончавшегося 11-го числа на 94-м году от рождения. При отпевании было произнесено духовником почившего, местным настоятелем протоиереем В.Ф. Владиславлевым, назидательное поучение, начинающееся словами: «При гробе твоем, досточтимый усопший раб Божий, нам не учить, а учиться надобно, учиться и как жить, и как умирать истинно по-христиански». Поучение это, равно как и некролог усопшего поэта-ветерана, напечатаны в № 6 «Тверских епархиальных ведомостей».

Тело Федора Николаевича погребено в Желтиковом монастыре рядом с прахом его покойной супруги Авдотьи Павловны, известной также писательницы.

От наследника Ф.Н. Глинки, Переславского предводителя дворянства Алексея Сергеевича Тихменева, получил я на память две книги: 1) «Канун пред святым причастием» Ф. Глинки (Тверь, 1878) и 2) «Задушевные думы Авдотьи Павловны Глинки» (М., 1869).

1-го марта получил я из Москвы от Высокопетровского казначея игумена Иосифа письмо с печальною вестью, что скончался преосвященный Алексий, бывший на покое в Московском Донском монастыре.

12-го числа – годовщина смерти моего предшественника, преосвященного архиепископа Евсевия. По этому случаю я служил в кафедральном соборе панихиду в присутствии начальника губернии и некоторых других чтителей памяти усопшего иерарха.

20-го числа – день Пасхи. По обычаю, утреню и позднюю литургию, а равно и вечерню служил в кафедральном соборе.

Когда после литургии заехал я в дом начальника губернии поздравить его с праздником, то он и все бывшие у него светские власти приветствовали меня с монаршим благоволением, т. е. с возведением в сан архиепископа, о чем было уже напечатано в «Правительственном вестнике». Вслед за тем очень многие явились ко мне в дом для поздравления меня как с праздником, так и с высочайшею наградою.

21-го числа имел я честь получить от господина обер-прокурора Святейшего Синода графа Д.А. Толстого официальную бумагу от 20-го числа за № 1995 следующего содержания:

«Преосвященнейший владыко, милостивый государь и архипастырь!

Его императорское величество всемилостивейше соизволил в 20 день сего апреля возвести Ваше преосвященство в сан архиепископа, о чем в скором времени изволите получить указ Святейшего Синода.

Поспешая уведомить о сем Ваше преосвященство, вменяю себе в приятный долг приветствовать Вас, милостивый государь и архипастырь, с сим новым знаком монаршего внимания к заслугам Вашим.

Поручая себя молитвам Вашим, с совершенным почтением и преданностию имею честь быть…»

Из Москвы Е.В. Ушакова писала:

«Прошу Вас принять усердное мое поздравление с светлым праздником Воскресения Христова. Молю Воскресшего Спасителя о Вашем здравии и спокойствии душевном. Да и как не молить нам за Вас. При жизни владыки нашего[604] много было любивших его и готовых все для него сделать, но три года времени охладили привязанность многих, но не Вашу, Вы не можете изменить своего сердца.

Вам же желаю от всей преданной души, чтоб Вы не имели никакой заботы, слишком глубокой, возмущающей душу и сердце, и, испросив Вашего святительского благословения и святых молитв Ваших, пребуду…»

На письмо это отвечал я от 26 числа:

«Взаимно приветствую Вас с светлым и всерадостным праздником Христова Воскресения. Воскресший из гроба Господь да воскресит Ваши надежды на лучшее будущее и да исполняет выну духовною радостию Ваше омраченное житейскими печалями сердце!

Сказать ли Вам, какой примечательный сон видел я ночью на 16-е число сего месяца; вижу лежащим в длинном, узком гробе преосвященного Леонида; не знаю, кто-то подошел к гробу и открыл грудь у лежащего в нем святителя. Смотрю: тело не повреждено тлением. Проснувшись, помолился ко Господу словами псалмопевца, чтобы Он преподобному Своему не дал вовеки видети истления (Пс. 16, 10). Не утешительный ли сон?..

Простите, что не могу на сей раз много беседовать с Вами».

От 23-го числа писал мне из Москвы А.В. Краснопевков:

«Христос Воскресе, высокопреосвященный владыко Савва!

Приветствуем Вас от всего нашего, смею сказать, родственного Вам по душе семейства нашего с великим праздником воскресения Христова и с возведением в сан архиепископа. С чувством глубокой радости узнали мы вчера об этой награде. Да подаст Вам Господь на многие годы силы трудиться на пользу Его святой Церкви.

В настоящее время, как Вы знаете из “Московских ведомостей”, в Москве гостит преосвященный Николай[605].

Я имею возможность часто видеться с ним и утешаться его истинно миссионерскою душою; сегодня вечером он обещал быть у нас. Живо в нашей церкви обетование Господне – не оставит верных Своих рабов; вся история обращенных в христианство японцев есть цепь явлений ниспосланного на них Духа Божия; слушая слово преосвященного, видишь воспроизведение первых веков христианства. На днях преосвященный беседовал у матушки игумении Страстного монастыря после совершенной им литургии в храме обители; зашла речь о том, не преследуют ли новообращенных японские власти? Владыка ответил: о, как бы возрадовались наши христиане, если бы явилось хотя небольшое гонение; они жаждут страданий за Христа, но теперь правительство смотрит на них снисходительно.

Они радуются и в тех случаях, когда хотя бы домашние преследуют их за обращение, но и это стало повторяться редко.

Прошу благословения для всех нас Вам душою преданных…»

В ответ на это писал я от 26-го числа:

«Приношу Вам и сестрицам Вашим искреннюю благодарность за приветствие с праздником и за сочувственное поздравление меня с монаршею милостию. В искренности ваших чувств относительно меня я никогда не сомневался.

Прошу принять и от меня взаимное поздравление с светлым и всерадостным праздником. Душевно радуюсь, что все вы в добром здоровье встретили праздник.

Благодарю Вас за добрые и приятные вести об успехах Японской миссии. Все, что печатается об этой Миссии в газетах, я с особенным вниманием читаю. К сожалению, я не имею удовольствия лично знать достойнейшего начальника Миссии преосвященного Николая. Нельзя ли доставить мне по крайней мере его фотографическую карточку».

24-го числа совершилось в Петербурге, в высшем бюрократическом мире, очень важное событие. Министр народного просвещения и обер-прокурор Святейшего Синода (по выражению покойного А.Н. Муравьева, «Гог и Магог») граф Димитрий Андреевич Толстой, согласно прошению, всемилостивейше уволен от той и другой должности.

Событие это произвело сильное впечатление во всех общественных сферах, но не к чести особы, оставившей враз оба столь высоких поста. По поводу этого события много было самых живых и горячих толков во всех русских газетах. За исключением «Московских Ведомостей», всегда бывших на стороне графа Толстого, и отчасти «Церковно-общественного вестника» – органа бывшего обер-прокурора, все прочие газеты единодушно выразили радость по случаю выхода в отставку графа Толстого[606]. Светские газеты занимались критическим разбором его действий и распоряжений преимущественно по Министерству народного просвещения; но некоторые из них, в особенности газета «Восток», касались его