Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

– Извращенец, – прошептала я. Когда мое дыхание опалило его губы, он зажмурился и тяжело сглотнул.

– Черт, – прорычал он, и я чуть не распахнула глаза, но сдержалась. – Я хочу смотреть, как это слово слетает с твоих губ снова и снова. Если бы ты видела, как изгибается твой язык, то наверняка тоже была бы впечатлена.

Я и так была впечатлена. Впечатлена его словами, которые обрушивались на меня вместе с его низким голосом. Несмотря на головокружение, я попыталась натянуть на лицо холодную маску и отодвинуться от него, но Эфкен лишь сильнее прижался ко мне, и несколько капель воды упали с его черных волос мне на лицо. Они стекали по щекам словно слезы, и когда наши взгляды встретились, мне показалось, что мое сердце замерло.

– Тебе лучше начать собираться, – наконец приглушенно сказал он, удивляя меня. – Бал сегодня вечером.

Я на мгновение замешкалась. Неужели сегодня? Сегодня… Ярен даже не упомянула об этом прошлым вечером. Может, и упоминала, но я не помнила. Мысли в голове были такими тяжелыми, что я забывала даже о собственных потребностях. Когда Эфкен отстранился от меня, я тут же встала с кровати, схватила вещи и выскочила из комнаты. Я сомневалась, что выдержу хоть еще одну минуту этого шоу мышц. Как бы идеально ни было сложено его тело, как бы меня оно ни интересовало, я не хотела оставаться там и испытывать себя. Мне и без того было жутко неловко.

Пока я бежала в ванную комнату, Ярен носилась по дому. Ее телефон был зажат между плечом и ухом, пока она разговаривала с Сезги.

– Я думала, он будет завтра, – кричала она. – Я даже не видела этих чертовых приглашений!

Неужели она так ждала бала, что даже не посмотрела на пригласительный билет? Когда я в изумлении открыла дверь ванной, она помахала мне рукой и направилась в свою комнату, продолжая громко разговаривать по телефону.

Приняв очень долгий душ, я вышла из ванной и увидела в коридоре Ярен. Она стояла перед розеткой, держа в руках плойку, и завивала свои черные волосы, которые были гораздо темнее моих и напоминали цвет угля, как у ее брата.

– Ты вообще думаешь собираться? – пискнула она, словно ужаснувшись тому, что я только вышла из ванной. На самом деле я ненавидела суету и панику; я только раздражалась, когда мне указывали и говорили, что делать, или когда на меня давили, отчитывали и укоряли. И тем не менее я все равно улыбнулась ей.

– Ты прекрасно выглядишь, а до вечера еще куча времени. – Я посмотрела на окно в конце коридора. За окном был то ли закат, то ли рассвет… Но я знала, что еще слишком рано. – Конечно, когда небо за окном почти не меняется, нормально думать, что ты всегда опаздываешь.

Ярен отпустила один из слегка дымящихся локонов и, приподняв бровь, стала накручивать следующую прядь.

– Не могу поверить, что не видела твое платье, – сказала она. – И ты мое не посмотрела. Как я могла забыть об этом!

– Ты так много говорила о бале, что, кажется, пропустила этот шаг. Кроме того, ты купила платье только вчера, и у нас не было времени, не волнуйся. Я скоро увижу его.

– Почему ты совсем не взволнована? Хоть притворись, – усмехнулась Ярен. – Аби ушел за костюмом. Я оставила косметичку в его комнате, думаю, тебе пригодится. Я взяла у Сезги тональный крем для тебя, потому что, как видишь, я смуглая, а у тебя кожа белая, как снег. – Она издала звук, похожий на смех. – Мой тональный крем слишком темный даже для контуринга.

– Конечно, мне такое не нужно, но, должна отметить, у тебя просто потрясающий цвет лица. Очень красивый, сияющий загар.

– Спасибо, я знаю, – сказала маленькая копия Карадумана, и я чуть не рассмеялась. – Иди собирайся. Сегодня вечером мы должны быть неотразимы.

– Ты и так неотразима, – бросила я, прежде чем войти в комнату Эфкена, где я уже некоторое время засыпала с ним, но просыпалась без него.

Мое платье висело в шкафу Эфкена. Он сам повесил его туда, то ли для того, чтобы оно не помялось, то ли чтобы не занимало много места. Я не знала.

Открыв стеклянную дверцу шкафа Эфкена, я почувствовала насыщенный аромат корицы, обычно исходящий от его кожи и ласкающий мои легкие. От сложенных друг на друга свитеров исходил запах мужского парфюма с яблочными нотками. Может быть, немного гвоздики, корицы, герани и цитрусовых нот. Да, именно так он и пах… Наклонившись ближе к шкафу, я ощутила и древесные нотки. Сандаловое дерево, олива, кедр, амбра и даже немного мускуса. Я очень хорошо разбиралась в ароматах, но самым ярким все равно оставался запах корицы. Он перебивал даже аромат его духов, которые, я уверена, стоили очень дорого.

Мне вдруг стало так стыдно, что я проявляю такой интерес к его аромату, что я быстро схватила платье в прозрачном чехле и вытащила из шкафа. На вешалке также висела моя золотая маска. Положив вещи на кровать, я расчесала волосы, кончики которых все еще были влажными после сушки в ванной. Зеркала на дверце шкафа было более чем достаточно, чтобы привести себя в порядок. Я расстегнула молнию на кожаной косметичке, которую для меня оставила Ярен, и меня обожгло запахом декоративной косметики.

Я не знала, какой макияж мне следует нанести, какую прическу сделать, но меня, честно говоря, это мало волновало. Я снова и снова прокручивала в голове разговор с Кристал. Наконец, отбросив лишние мысли, я выровняла тон кожи при помощи тонального крема, подкрасила ресницы удлиняющей тушью, немного подчеркнула скулы румянами и накрасила губы красной матовой помадой. Пока я делала макияж, в комнату несколько раз заходила Ярен, и в последний раз она принесла мне плойку и утюжок для волос.

С прической я еще не определилась, но решила все-таки выпрямить длинные темные волосы. На самом деле они были почти прямыми, лишь завивались на концах, поэтому я не знала, какой у меня тип волос. Иногда они были волнистыми, иногда прямыми как солома. Пока нагревался утюжок, я осмотрела макияж: он не был слишком ярким и подчеркивал только губы и глаза. Возможно, если бы не маска, я бы сделала более эффектный макияж, но мне не хотелось, чтобы выделялось что-то еще, кроме цвета глаз и маски.

Когда я