Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

уха, и я даже подумала, что он собирается меня поцеловать, но потом услышала ядовитые нотки в его голосе и поняла, что он хотел не поцеловать меня, а уничтожить мою душу. – Будь ты шлюхой, ты бы не стояла сейчас рядом, а извивалась бы подо мной, и делала это с удовольствием, – жестко сказал он. Как будто у него не было сердца. Его слова растеклись по телу подобно яду, отправляющему душу. Мне хотелось разрыдаться, но я сдержалась. – Конечно, ты не шлюшка, – продолжал он таким тоном, будто делал мне одолжение. – Ты не продаешь свое тело, но у большинства проституток, торгующих телом, сердца полны добра. Перестань их унижать. – Я даже не поняла, как мы к этому пришли. – Но если тебе интересно… я бы купил тебя не на несколько часов, а на целую жизнь.

В этот момент его слова уничтожили меня по-настоящему. Он словно вытащил мою душу из тела и схватил ее кончиками пальцев, на которые поместил острые лезвия. Моя душа думала, что он обнимает ее, но на самом деле она медленно истекала кровью. Я теряла свою собственную душу, но не пошевелила и пальцем, чтобы спасти ее – лишь ледяными глазами наблюдала за ее беспомощной агонией. Я согласилась, позволила Эфкену медленно поглощать меня, и он совершил свое первое убийство, умертвив мою душу.

Губы, которые только что оставили ядовитый след на моей душе, быстро прижались к коже в нежном поцелуе, пока никто не видел. Губы эти все еще хранили терпкий ядовитый вкус хищника, желавшего моей смерти. Но они, пусть и были губами убийцы, несущего смерть по пятам, также исцеляли меня.

– Ты чиста и наивна, – сказал Эфкен и медленно отстранился, даже не глядя на меня. – Ты хочешь меня, но это не делает тебя шлюхой. Подумай об этом. – С этими словами он развернулся ко мне спиной и зашагал к Джейхуну и Сезги, которые уже закончили танец.

Я чувствовала влечение к нему, которое не могла побороть. По правде говоря, я не знала, хотела его или нет, ведь никогда в жизни никого не хотела. Конечно, меня восхищали мужчины в фильмах, и я, как и любая молодая девушка, представляла, как целую их, обнимаюсь с ними или держусь за руку, но на этом все. Я никогда не хотела настоящего мужчину из плоти и крови. Никогда не хотела, чтобы настоящий мужчина прикасался ко мне, чтобы он трогал меня, целовал или обнимал. Теперь я не могла справиться с избытком чувств, а мое сердце не могло их переварить. Какое-то эмоциональное несварение.

Я даже не заметила, что у меня дрожат руки, когда Сезги вернулась ко мне. Молодой официант забрал бокал с шампанским, который я не успела выпить, поставил его на поднос и с улыбкой отошел от меня. Я перевела взгляд на Сезги и увидела, что она с сочувствием смотрит на меня.

– Кажется, Эфкен что-то натворил, – тихо произнесла она. Видимо, тоже понимала, что Эфкен уничтожает меня день за днем.

Я промолчала и, уставившись в толпу, увидела среди танцующих Ибрагима и Ярен. Я повернулась к Сезги, боясь, что Эфкен застанет эту сцену.

– Ярен и Ибрагим…

– Эфкен их не увидит, – сказала она, но что-то подсказывало мне, что его зоркие глаза могут увидеть все.

– Надеюсь, – пробормотала я, не особенно надеясь на это.

– Сезги, – прошептал чарующий голос, сопровождаемый приятной мелодией скрипки, и я оглянулась через плечо. Перед нами стоял высокий мужчина с длинными шоколадными волосами, собранными в небрежный пучок на затылке; его костюм цвета хаки почти сиял в золотистом свете ламп. Его стиль совершенно отличался от остальных мужчин в смокингах. В ушах у него виднелись серебряные серьги, а его борода имела тот же цвет, что и волосы. Кожа была достаточно загорелой, но не слишком темной, чтобы назвать его смуглым. Глаза – жгучего орехового оттенка, ближе к зеленому – были скрыты за простой черной маской, как будто он купил ее у первого встречного.

– Самуэль! – выкрикнула Сезги радостно и удивленно одновременно, а потом бросилась ему на шею. Не отрывая от меня взгляда, мужчина положил руки, унизанные кольцами и браслетами, на талию Сезги.

– Я соскучился по тебе, кузина, – произнес он пронзительным голосом, который был еще более загадочным, чем внешность. Он смотрел на меня так, будто знал все мои тайны, хранившиеся в душе. У Сезги был кузен? Я думала, она сирота. Может, они не кровные родственники, и он просто входил в семью, которая ее удочерила. Но почему-то он вызывал у меня те же чувства, что и Сезги.

– Махинев, – сказала Сезги, оторвавшись от Самуэля. – Это Самуэль – мой двоюродный брат, единственный живой родственник на всем белом свете. – Самуэль молча отвел взгляд, и его ореховые глаза стали ярко-зелеными. – Я тебе о нем не рассказывала, – продолжила она. Мне было интересно услышать ее историю, поэтому я отвлеклась от разглядывания Самуэля и переключила все внимание на нее. Как оказалось, Самуэль нашел Сезги, когда ей исполнилось семнадцать; в то время он как раз искал последнего живого кровного родственника. Они оба рано осиротели, и, если у них и были другие родственники, то они об этом не знали. Необычным именем Самуэль обязан отцу, которого он потерял много лет назад и который был иностранцем. По крайней мере, так сказала Сезги.

Самуэль оказался родственником Сезги по материнской линии – полагаю, их матери были сестрами, что меня очень удивило. Кроме того, они мне так и не рассказали, как получилось, что очень долгое время они даже не знали о существовании друг друга.

Наконец, Самуэль протянул мне руку. Его поведение почему-то показалось мне дружелюбным. Когда мы пожимали руки, наши взгляды встретились, и его орехово-зеленые глаза засветились как маленькие изумруды.

– Приятно познакомиться, Махинев, – сказал он.

– Взаимно, – прошептала я. И в этот момент почувствовала, что за нами наблюдают ядовитые синие глаза.

– Откуда ты? – спросил Самуэль, и я напряглась. В его глазах отчетливо горело любопытство, и мне казалось, что он видит меня насквозь. Я резко отдернула руку, словно собираясь защищаться от него, и Самуэль на мгновение замер, но не стал обращать на это внимание.

– Я…

– Самуэль, тут все сложно, – вмешалась Сезги.

– Хм… – Самуэль долго смотрел мне в глаза, а потом спросил: – Ты гостья Эфкена, да?

Я удивилась его проницательности. Эфкен был далеко не самым гостеприимным человеком, по крайней мере, его близкое окружение знало об этом. Так откуда это известно Самуэлю?

Судя по удивленному выражению лица Сезги, она ничего ему не говорила.

– Откуда ты