Лекарственные растения тибетской медицины - Тамара Анатольевна Асеева

обсуждается правильность идентификации. Вслед за обсуждением приводится собственное описание лекарственного растения. Эти описания различаются по степени информативности и обычно начинаются с указания на места произрастания и обитания. Затем следует весьма подробная морфологическая и органолептические характеристики.

Опыт расшифровки тибетских названий растений

До наших исследований все определения ботанической принадлежности лекарственных растений тибетской медицины велись сравнительно-опросным методом (термин наш).

Суть сравнительно-опросного метода состоит в ботаническом определении образцов лекарственного сырья и растений, полученных от лам-лекарей или собранных по их указанию. Первые попытки таких расшифровок относятся к XIX — началу XX в. [Rehmann, 1811; Птицын, 1890; Стуков, 1905; Поздпеев, 19081. Позднейшие расшифровки с использованием этого метода проводились вплоть до 80-х годов XX в. [Варлаков, 1963; Гаммерман, Семичов, 1963; Блинова, Куваев, 1965; Хайдав, Чойжамц, 1965; Ламжав, 1971; Meyer, 1981].

Достоинствами этого метода является несомненная достоверность определений, поскольку приходится работать с растительным сырьем и гербариями, а также достаточно полное выявление ассортимента применявшихся в практике растительных средств. Однако возможности этого метода ограничены, поскольку он позволяет установить ассортимент лекарственных растений, используемых только в конкретном регионе, и выявить наиболее употребительные объекты в тот период, когда проводились эти исследования. С помощью этого метода трудно выделить растительные средства, рекомендованные классическими тибетскими сочинениями, и судить о рациональности их заменителей.

Фармаколингвистический метод расшифровки древнеязычных названий растений предложен индийским ученым К. Г. Кришнамурти [Krishnamurty, 1969]. Работая с древними санскритскими текстами, он обратил внимание на большое число названий для растений, описания которых идентичны. В то же время нередко разные по описанию растения имели одинаковые названия. К. Г. Кришнамурти [Krishnamurty, 1969] изучил несколько, по его мнению, основных древних индийских медицинских сочинений, в том числе труды Чараки и Сушруты. Он выбирал заинтересовавшие его названия растений, для которых и проделал лингвистический анализ. В результате этой работы из серии многочисленных, бытовавших в то время названий растений, ему удалось установить первоначальное, основное название.

Далее он для найденного основного названия устанавливал научные эквиваленты возможных растений-аналогов, используя при этом старые издания индейской фармакопеи, флористические сводки, различные справочники, в которых наряду с научным названием приводятся и традиционные.

Для выявленных растений-аналогов по современной литературе уточнялись морфологические особенности и органолептическая характеристика. Вслед за этим К. Г. Кришнамурти сравнивал всю серию полученных современных описаний с описанием, которое предпослано в древних текстах избранному им основному названию растения.

В результате такого сравнения избиралось одно растение-аналог, которое, по мнению индийского ученного, наиболее соответствовало характеристике, данной древними авторами.

При изучении трактата "Вайдурья-онбо" мы были лишены возможности воспользоваться сравнительно-опросным методом. В приложении к объекту наших исследований единственно приемлемым был видоизмененный нами фармаколингвистический метод[11].

Суть этих изменений состоит в том, что в качестве исходного материала нами взяты описания растений из трактата "Вайдурья-онбо" и рисунки из Атласа.

Каждая отдельная фраза, характеризующая ту или иную особенность строения листьев, цветков, стебля, корней, соответствует трехчленной структуре простого категорического суждения. Этот способ связи простейших элементов человеческого знания является древнейшим и, благодаря ему, "мы одинаково легко понимаем мысль древнего человека, оставленную в древних памятниках, мысль дикаря и современника" [Сеченов, 1947, с. 376]. Действительно, структура тибетских фраз свидетельствует о реальности описанных растений, а заключенная во фразе информация позволяет судить о тех или иных особенностях описываемого объекта.

цветок → есть ← красный

цветок → подобен ← колоколу

листья → имеют ← выемки

корень → похож ← на редьку.

Очевидно, что ко времени написания трактата ученым тибетцам были известны основные ботанические понятия: плод, семя, цветок, лист, стебель и в этом описания принципиально сходны с характеристиками растений в европейской ботанической литературе XVII в.

О европейских ботанических описаниях можно судить по работам Дж. Турнефора [Tournefort, 1698, 1797]. Изображения растений в его работах достаточно детальны. В зависимости от строения венчика они разделены на безлепестковые и лепестковые. Последние в свою очередь бывают однолепестковыми и многолепестковыми [Tournefort, 1797]. Следует отметить строение пестика, плода и т. д.

Русские травники XIV–XVII вв. [Флоринский. 1880], на наш взгляд, вполне сравнимы с европейскими и тибетскими источниками.

Рис. 106. Со-га-ба — Сарsella bursa pasloris (L.) Medik

Рис. 107. Луг-миг — Aster sp

Таким образом, средневековые характеристики растений из русских травников, европейских книг и тибетских трактатов уже содержат все элементы фармакогностичес-них описаний, хотя единая ботаническая терминология как таковая была еще не разработана [Базилевская и др., 1968; История биологии, 1972; Суркова, 19811.

Тем не менее определенность большинства тибетских понятий явственно прослеживается даже по рисункам, несмотря на их стилизацию. В частности, четко прорисован плод пастушьей сумки (Capsella bursa pastoris (L.) Medik., корзинки сложноцветных (астровых) Aster sp. и Taraxacum officinale Wigg.), зигоморфные цветки живокости (Delphinium sp.), луковицы лилейных (Lilium sp.), ферула вонючая (Ferula assa foetida) других видов (рис. 106–111). Характеристика морфологических особенностей растений в трактате более образна, чем у ботаников-европейцев. Поэтому необходимо было установить современные научные эквиваленты для тибетских ботанических определений.

Например, все растения, имеющие на рисунках Атласа соцветия в виде простого или сложного зонтика в трактате описаны как подобные го-ньод, т. е. тмину, и охарактеризованы как "подобные зонту". Пальчато-рассечен-ный лист лютика сравнивается в трактате с лапой лягушки, а листья купены и шлемника — с обоюдоострым мечом. Очевидно, что тибетские образные характеристики достаточно полно отражают сущность признака (табл. 4).

Рис. 108. Кхур-мон — Таrахаcum officinale Wigg

Рис. 109, Чжа-ган-ба — Delphinium sp

По общим морфологическим признакам намечается объединение растений в группы, соответствующие современным таксонам "семейство", "род" (горечавковые — тит-да; зонтичные — "го-ньод", камнеломковые — я-чжи-ма, очиток-цан и др.).

Экологическая приуроченность растений в тибетском трактате, как правило, охарактеризована достаточно полно. Указано, что лекарственные растения собирали на замечательных лугах, среди трав, наполненных ароматом, на высокогорных лугах, среди посевов, в трещинах скал, во дворе — повсеместно (табл. 5). Выявлены более сорока характерных типов местообитаний и элементы простейших геоботанических наблюдений. Установлены районы произрастания лекарственных растений. При этом упоминаются Индия, Китай, Кашмир, Тибет, Непал, южная часть долины р. Цанг-по, гималайские районы Сиккима и Бутана и др.

Таким образом, по схеме изложения материала тибетские описания соответствуют таковым в современной фар-макогностической литературе и это дает возможность использовать их для установления научных названий растений, описанных в трактате.

Рассмотрим подробнее процесс расшифровки тибетских Названий растений предлагаемым нами методом.

Рис. 110. Lilium sp.

Рис. 111. Шин-гун — Ferula assa foetida Buddh

Первоначально выполняется дословный перевод