250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

И будучи человеком, по-видимому, очень порядочным, Терехов говорит обо всем этом с увлечением, как аматёр своего дела. Он дал за войну из Варшавы до 500 агентов разным штабам.

Генерала Николая Степановича Батюшина напрасно, по его мнению, считают знатоком разведки: почти все приглашенные им агенты оказались «двойными». Работает он много, но дела своего как следует не знает. Дело Мясоедова поднято и ведено главным образом благодаря настойчивости Бонч-Бруевича, помогал Батюшин.

► За январь 1916 г. в Бухаресте агентом «Нордзюда» истрачено 580 р. и 450 р. на экстренные дела, а в Стокгольме – 280 крон. Хорошо, что не больше, при той бесталанности, с которой ведет это дело отчасти Ассанович, а наблюдает и руководит им, по закону, Пустовойтенко.

► Носков сказал Ассановичу, как офицеру, заведующему печатью: «Слава богу, что я не приложил свою руку к делу о белых местах, – теперь вас так проберут в Государственной думе, что только клочья полетят». Ловко организовано…

Получив телеграмму Штюрмера, начальник штаба сказал: «Надо отстаивать». Пустовойтенко, конечно, за ним: «Надо поступать так, как я во время командования полком: в моем полку я командир, и, что приказал, будет исполнено».

2-е, вторник

Сегодня долго беседовал с Пустовойтенко о белых местах. Вот человек, лишенный всякого понимания гражданской жизни и тоже считающий, что оно ему и не нужно. «Все люди в России должны сейчас мыслить, как один человек, а потому какие там белые места! Откуда они возьмутся? Когда я командовал Гроховским полком, то все 105 офицеров думали, как я, все одинаково; то же должно быть сейчас в России и в ее печати…» Однако я успел ему сказать все, что надо, и припугнуть Думой, чем парировал удар Носкова по неповинному Ассановичу. Теперь пусть делают что хотят. Он уже сдал на телеграф ответ начальника штаба Штюрмеру, но во время нашего разговора вдруг вызвал Ассановича и приказал ему немедленно снять депешу с аппарата (передача уже была начата) и ждать другую. Эта другая была послана сегодня же до получения письма, обещанного Штюрмером. Алексеев указал, что запрещение белых мест сделано, ввиду просьбы Горемыкина и желания царя, чтобы в вопросе о цензуре Ставка была в согласии с ведомством внутренних дел. «Председателем Совета министров возражений сделано не было, и распоряжение вошло в силу. Означенное распоряжение (Ассанович, по свойственной ему рассеянности, написал «положение») явилось, таким образом, исключительным следствием желания бывшего председателя Совета министров; поэтому, если в настоящее время отмена этого распоряжения, по вашему мнению, будет согласоваться с внутренними интересами государства, я отменю это распоряжение».

Теперь я больше ничего сказать не имею. Все!

► Саввич командует 16-м корпусом.

► Сегодня слышал происходивший за стеной доклад начальника штаба царю. Он характеризовал ему командующих армиями и командиров корпусов. Вопрос шел о выборе главнокомандующоего Северном фронтом, вместо Плеве, и о замене этого кандидата кем-нибудь из командиров корпусов. Мало о ком Алексеев отзывался вполне хорошо, из первых – о Щербачеве, оговорясь, что декабрьская галицийская операция, конечно, неудачна, но, вероятно, это – вина его штаба. Он докладывает достойным тоном, в голосе его звучат серьезность, искренность и нелицеприятное, высоко понимаемое служение родине. В характеристиках людей он очень осторожен, но правдив. Царь и не замечает, что перед ним ежедневно происходит благоговейное служение долгу человека, который все еще надеется свести его в плоскость честного служения стране из пошлых плоскостей Воейкова, Нилова, Распутина, жены и придворной челяди. Это – просто какое-то митрополичье служение… Но не в коня корм.

► Представители Министерства земледелия при полевом интенданте, Владимир Андреевич Садовень и Николай Васильевич Рухлов (брат бывшего министра), ровно ничего не делают, что не мешает им получать громадные оклады, какие-то сказочные подъемные из Петрограда сюда, словом, синекурствовать даже без всякой декорации дела.

► Эрзерум берут, как игрушку. Вот и мало от Юденича ждали. Конечно, смысл этого маневра разработан Алексеевым, но им он хорошо приведен в исполнение. Юденич, к сожалению, не типичная фигура в нашей армии, а одно из привлекающих к себе широкие симпатии исключений. Когда началась война с Турцией, он был начальником штаба Кавказского военного округа. С большим чисто военным образованием, он проявил много военно-административных способностей, которые Кавказская армия оценила, как только вступила в дело: все было на месте и вовремя. Официально руководивший операциями бездарный канцелярист Александр Захарьевич Мышлаевский ничего без Юденича не делал. После нескольких удачных операций последний был назначен командующим армией. Работоспособность этого человека не уступает алексеевской, простота и скромность роднят их еще больше. При дворе его не особенно долюбливают, зная его совершенно независимый характер и органическое неумение кланяться. Жаль только, что, судя по многим бумагам о гражданском управлении Кавказом, и Юденичу не дано понимать азбуку государственной жизни, а слышанные мною некоторые его выражения показывают, что он во многом совершенно хаотичен, примыкая кое в чем к Пуришкевичу, кое в чем к… народным социалистам… Да еще около Николай Николаевич, то есть олицетворенный хаос всяких крайностей.

► Сегодня начальником штаба получено большое письмо Плеве от 30 января. Он указывает, что соображения начальника штаба о крайней необходимости с глубоким вниманием отнестись к сбережению денежных средств государства уже преподаны им подлежащим чинам армий и учреждений фронта. «Я отчетливо вижу глубокое уже сознание ближайшими сотрудниками важности высказанных вами соображений, постоянно сопровождаемое настойчивым с их стороны требованием осуществления всеми подведомственными им чинами и учреждениями разумной бережливости». На соблюдение строгой бережливости в расходовании средств учреждениями многочисленных инженерных организаций общественных и гражданских ведомств обращено особое внимание. «Даже при исполнении работ, признанных неотложными, многие отдельные части их, без особого ущерба обеспеченности успеха нашего, могли бы быть выключены из заданий инженерным строительствам и отнесены к делу самих войск, имеющих впоследствии использовать эти заблаговременные сооружения». «Полагаю уместным строго пресечь, как заблаговременные, все те работы по укреплению позиций, которые не требуют для осуществления своего столько времени, труда и искусства, что могли бы оказаться для самих войск непосильными. Полагаю также, что весьма существенного сокращения расходов действующей армии можно было бы достигнуть, включив разрастающуюся деятельность всевозможных многочисленных вспомогательных организаций в пределы удовлетворения действительно насущных потребностей нашей армии». «В составе организаций есть немало лиц, подлежащих привлечению в ряды армии, где и была бы использована их специальная подготовка без каких-либо особых расходов на содержание этих лиц. Между тем весьма крупное число таких лиц находит себе назначение во всевозможных организациях и получает освобождение от призыва непосредственно