250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

в состав армии. При этом лица эти сохраняют денежное содержание по должностям их постоянного служения, а в составе организаций приобретают, независимо от сего, право на особое еще весьма крупное вознаграждение, что и вызывает совершенно несообразное расходование средств государства». С этой стороны Плеве уже приняты некоторые меры. Направленная к дежурному генералу, эта бумага пришла от него с надписью: «Вопрос о привлечении на действительную службу уполномоченных разного рода организаций мною уже поднят ранее, и начальник Генерального штаба ответил, что в будущем из лиц этой категории отсрочки предположено давать только тем, которым более 26 лет, остальные же подлежат призыву».

► 30 января генерал-квартирмейстер Западного фронта Лебедев просил о командировании на фронт для несения цензорских обязанностей по почтовой корреспонденции почтовых чиновников 1-го разряда и о возложении цензуры на местных земских начальников и на эвакуированных из занятых противником местностей классных чинов полиции. Пустовойтенко согласился только на первую группу лиц.

3-е, среда

Очень много оживления внесла весть о взятии Эрзерума, оповещенная Ронжиным при выходе после завтрака из столовой. Он сам получил ее от нашего офицера, пришедшего для этого в собрание.

Генерал Михаил Алексеевич Пржевальский отличился тем, что неожиданно для турок ударил с своими туркестанскими войсками на Эрзерум с севера. Он жил в Эрзеруме 6 лет под видом секретаря нашего генерального консула, а на самом деле в роли военного агента, очень сблизился с турками, которых охотно принимал у себя дома, и узнал все, что надо. За хромоту турки прозвали его «батал паша». В числе передовых войск были и ополченские дружины, которые отлично работали.

Наши войска, следуя примеру турок, истребляют при занятии селений… детей и женщин, говоря, что, по крайней мере, впредь будет спокойнее. Сидя в домашнем уюте, оцениваешь это как величайшее зверство, а побывав в атмосфере похода, даже не тяжелого и опасного кавказского, не прощаешь, конечно, но понимаешь.

► Именем царя начальник штаба предписал Юденичу продолжать энергичное преследование турок.

► Сегодня начальник штаба докладывал царю о слишком высоких окладах чинов нашего морского штаба. Николай сказал, что подумает и завтра решит. Он говорит с Алексеевым очень ровным, спокойным голосом.

► Только сегодня получено письмо Штюрмера от 31 января. Поддержав соображения своей телеграммы, он приложил копию записки, поданной ему советом Общества редакторов ежедневных газет Петрограда, указав, что аргументацию его он «не может не признать вполне основательной», и добавив от себя еще новый аргумент: «Накануне открытия сессии законодательных учреждений создавать какие-либо затруднения для печати нежелательно»… Вслед за тем получена и его телеграмма: «По соображениям, основанным на внутренних в настоящее время интересах государства, покорнейше прошу ваше выс-во не отказать об отмене распоряжения о недопущении белых пропусков в газетах».

Начальник штаба телеграфировал главнокомандующим фронтами: «Председатель Совета министров, по соображениям, основанным на внутренних в настоящее время интересах государства, просит об отмене распоряжения о недопущении белых пропусков в газетах, ввиду чего прошу исполнение по сношению моему от 15 января приостановить, а сделанные распоряжения отменить».

Ассанович сказал мне: «Вы можете себя поздравить с победой».

► Сейчас у начальника штаба сидит выписанный сюда Носковым сотрудник «Вечернего времени» А. Ксюнин.

► Привожу выдержки из недавнего письма пехотного офицера Юго-Западного фронта, по мнению его же начальства, «правдиво рисующего современное отношение армии к происходящим событиям и заставляющего задуматься об устранении недочетов армии, которые так ярко отмечены в письме».

«Да, дух в армии пал, это – факт неоспоримый. Об этом лучше всего можно судить здесь, в окопах… Жажда мира разлагает дух армии. Необходимо принять теперь же всевозможные меры, чтобы нашей дорогой родине не пришлось переживать новых тяжелых испытаний. Вера в помощь младшего офицерского состава не может оправдаться. Ведь мы, сидящие в окопах, – „обреченные“. Офицеры это чувствуют так же, а может быть, и сильнее нижних чинов. Недаром наше начальство постоянно грозит проштрафившимся в чем-либо офицерам, находящимся в близком тылу: „Я вас пошлю в окопы“. Впрочем, эта угроза не сходит с уст начальства и по отношению к нижним чинам и очень часто приводится в исполнение. Как могут люди, глядевшие неоднократно в лицо смерти, потерявшие веру в победу, находящиеся постоянно и теперь под угрозой смерти и мечтающие о мире, внушить бодрость духа, веру в победу и сознание ее необходимости? При всем желании они этого сделать не смогут.

Увеселения, музыка, игры… Но ведь мы фактически отдыха не имеем никогда: в те редкие дни, когда бываем в дивизионном резерве, роты почти ежедневно ходят за 6–8 верст на саперные работы, и то, что можно было бы сделать в несколько дней, благодаря спешке, отсутствию заранее выработанного плана и отсутствию урочной системы (когда ее можно применять) и достаточного числа инструментов, работается долгие недели. В дни такого отдыха нет времени даже заняться обучением нижних чинов. А как это необходимо! В некоторых полках три четверти состава штыков состоит из 19-летних парней (солдатами их назвать нельзя), прошедших шестинедельный курс обучения в запасных батальонах и несколько недель обучавшихся в учебных полках или батальонах при штабах дивизий. По причине необученности нижних чинов, у офицеров совершенно отсутствует вера в своих солдат, и последние, конечно, это чувствуют и даже знают, потому что это не скрывается. Для поднятия духа в армии нужно прежде всего запретить между всеми чинами разговоры о мире, как вредные и в настоящее время антипатриотические. Нужно изъять из обращения в армии газеты антипатриотические и пессимистически настроенные, вроде „Киевской мысли“, кстати очень распространенной теперь у нас. Нужно запретить газетам вздорные корреспонденции под рубрикой „Толки о мире“, да и вообще писать что-либо о мире. Нужно постоянно внушать офицерам, чтобы они старались быть как можно ближе к солдату, чтобы это требование, уже предъявлявшееся, не оставалось только на бумаге. А главное, нужно создать специальный орган печати с талантливыми сотрудниками (непременно военными), который в понятном, ясном изложении сумел бы внушить всем чинам, что преждевременный мир приведет Россию на край гибели, который сумел бы внушить веру в победу и поднять дух армии; это должна быть обыкновенная газета, ежедневная, с самыми свежими новостями не только военной, но и внутренней жизни страны (потому что ведь нужно, чтобы этот орган пользовался доверием и любовью и охотно читался бы), но систематически преследующая определенную выше цель. Если нельзя создать такой специальный орган, нужно обратиться к существующим патриотическим (но не узкопартийным) органам печати, которые с начала войны не переставали воспитывать в обществе бодрость духа и веру в окончательную нашу победу; они, думаю, добровольно и охотно