Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

Под опекой императоров юридическая наука воспитала плеяду гениев. Сальвий Юлиан, римлянин африканского происхождения, выказал столько учености и трудолюбия на посту квестора Августа (quaestor Augusti), или правового советника императора, что сенат проголосовал за то, чтобы выдавать ему двойное жалованье. Его responsa славились своей ясностью и логикой; его Digesta представляли собой систематическое собрание гражданских и преторских законов; именно он являлся ведущим сотрудником Тайного Совета Адриана и в этом качестве сформулировал Вечный Преторский Эдикт. Другой юрист известен нам только по личному имени — Гай; его знаменитые «Установления» (Institutiones) были открыты Нибуром в 1816 году на полуиспорченном палимпсесте: поверх них были записаны сочинения Святого Иеронима; в настоящее время это важнейший документ доюстинианова римского права. Он был выпущен не как оригинальная монография, но в качестве элементарного пособия для студентов; видя в нем подлинный шедевр мастерски упорядоченного изложения, мы в состоянии отчетливо представить себе истинный интеллектуальный масштаб того человека, чьи утраченные трактаты легли в основу этого учебника. Шестьдесят лет спустя при Папиниане, Павле и Ульпиане римская юриспруденция достигнет своей вершины; в то время как судебная система стала жертвой насилия и хаоса, эти ученые облекли право в рациональные формулировки и придали ему последовательность. После них великая наука юриспруденции — как и все остальные области римской жизни — придет в упадок.

II. ИСТОЧНИКИ ПРАВА

Как терминология науки и философии восходит по большей части к греческому языку, недвусмысленно свидетельствуя о своей генеалогии, так язык закона по большей части восходит к латыни. Закон как родовое понятие обозначался словом ius — «справедливость» или «право»; конкретные законы назывались термином lex[83]. Юриспруденция — «законническая мудрость» — определялась в «Дигестах» Юстиниана как наука и искусство одновременно (533 г.): «наука о справедливом и несправедливом» и «искусство (т. е. способность добиваться) честного и справедливого (правосудия)»{1046}. Ius включало в себя как писаное, так и неписаное право, или обычай. Писаное право подразделялось на ius civile — «гражданское право», или право, под действие которого подпадали римские граждане, и ius gentium — «право народов». Гражданское право являлось «общественным правом», когда дело касалось государства и официального культа, и «частным правом», когда заходила речь о юридических взаимоотношениях граждан.

Римское право как единое целое восходит к пяти источникам.

1. В эпоху Республики главнейшим источником права являлась воля граждан, выражавшаяся в виде leges, принимаемых в куриатных и центуриатных собраниях, и plebiscita («постановлений плебса»), проводившихся в трибутном собрании. Leges признавались сенатом только в том случае, если перед их вынесением на рассмотрение народного собрания были соблюдены надлежащие формальности, и они представлялись народу магистратом сенаторского достоинства. Если сенат и народное собрание были единодушны в принятии закона, его непреложность освящалась формулой Senatus Populusque Romanus.

2. В эпоху Республики сенат сам по себе, теоретически, не обладал законодательной властью; senatusconsulta, с формальной точки зрения, являлись рекомендациями магистратам; постепенно они приобрели статус директив, затем повелений, пока в годы поздней Республики не получили силу закона. В общем, количество законов, принятых народными собраниями или сенатом, было в течение шести столетий столь немногочисленным, что этот факт вполне способен ошеломить современного читателя, привыкшего к неостановимому законотворчеству нашего времени.

3. Потребность в менее значительных или более специфических законах удовлетворялась за счет эдиктов (edicta) муниципальных должностных лиц. Каждый новый городской претор («главный городской магистрат») издавал преторский эдикт (edictum praetorium), который обнародовался на Форуме глашатаем и записывался на стене; в этом документе провозглашались те правовые принципы, опираясь на которые, претор намеревался отправлять свои судебные функции в течение годового срока своей магистратуры. Подобные эдикты могли издаваться также окружными судьями (praetores peregrini) и провинциальными преторами. Благодаря предоставлению им империя (imperium), или властных полномочий, преторы могли не только толковать старые, но и принимать новые законы. В силу этого римское право сочетало в себе устойчивость базового законодательства с гибкостью преторских судебных решений. Когда некоторый закон или статья на протяжении многих лет фигурировали в выходящих один за другим преторских эдиктах, они становились неотъемлемой частью т. н. ius honorarium; в эпоху Цицерона это «право, сформулированное должностными лицами», пришло на смену Двенадцати Таблицам в качестве текста, положенного в основу юридического образования в Риме. Тем не менее претор нередко отменял решения, а иной раз и вступал в противоречие с принципами своего предшественника, и таким образом расплывчатость законов и предвзятость приговоров накладывались на распространенные в любой юридической системе, обслуживаемой человеком, злоупотребления и недостатки. Именно для того чтобы покончить с этой расплывчатостью, Адриан поручил Юлиану унифицировать предшествующее ius honorarium в Вечном Эдикте, который мог быть видоизменен одним лишь императором.

4. Constitutiones principum, или статуты принцепсов, во втором столетии стали еще одним из источников права. Они принимали четыре формы, (а) Благодаря своему империю принцепс как городской магистрат мог выпускать эдикты, они имели силу закона для всей Империи, но, очевидно, теряли ее после смерти издавшего их императора, (б) Decreta принцепса, выступавшего в роли судьи, как и decreta других магистратов, имели силу закона, (в) Императорские рескрипты (rescripta) представляли собой ответы на запросы. Как правило, это были epistulae — «послания» — или subscriptiones, то есть краткие реплики, буквально «написанные под» вопросом или петицией. Мудрые и содержательные письма, в которых Траян отвечал на запросы правительственных чиновников, были включены в законы Империи и сохраняли свою силу еще долго после его смерти, (г) Императорские мандаты (mandata) были директивами должностным лицам. С течением времени они легли в основу детально разработанного административного права.

5. При известных обстоятельствах закон мог быть создан на основании responsa prudentium. Должно быть, это было приятное зрелище — ученые-юристы восседают в своих креслах на Форуме (в последующие десятилетия у себя дома) и дают юридические консультации всем желающим, пользуясь при этом возможностью получить за свои услуги непрямое вознаграждение. Часто за советом к ним обращались юристы-практики или муниципальные судьи. Как великие раввины иудеев, они примиряли противоречия, выводили тонкие дистинкции, толковали и применяли древние законы в соответствии с нуждами современности или политической ситуацией. Их записанные ответы в силу неписаного обычая обладали авторитетом, почти не уступающим авторитету закона. Август придал таким «мнениям» полную силу закона, обставив, правда, свое решение двумя условиями: юрист должен был предварительно получить от императора ius respondendi, или право на формулировку юридических мнений; его ответ должен был скрепляться печатью судьи, рассматривающего данное дело. В эпоху Юстиниана эти responsa составляли настоящую школу