Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

группу примерно из ста демонстрантов в парк, но тут с боковой улицы вывернула меньшая группа в масках, которая отрезала немногочисленных полицейских, забросав их брусчаткой и сбив одного правоохранителя с ног ударом в голову. Как утверждал присутствовавший на месте событий оператор, демонстранты в балаклавах издавали восторженные крики, но затем заорали, когда полицейские сделали восемь выстрелов по тому самому дерзкому демонстранту-одиночке, который осмелился приблизиться к ним на расстояние двадцати ярдов. Этот эпизод напоминает описанные в главе 2 племенные войны, которые в значительной степени сводятся к оскорбительным выкрикам и эпизодическим ударам вместо продолжительных сражений; в ходе таких войн наиболее активные единичные участники на короткое время бросаются в сторону рядов противника, а затем убегают. Но здесь присутствует дополнительная красноречивая деталь, а именно скопление у передовой линии толпы средних масштабов, чьи возгласы наделяют эмоциональной поддержкой тех немногих, кто берет на себя участие в конфронтации еще ближе к противнику.

Отступления демонстрируют во многом точно такое же разделение между небольшим количеством активистов и остальной массовкой. На снимках толпы, убегающей после того, как полиция пустила в ход слезоточивый газ или светошумовые гранаты, открыла стрельбу, стала разгонять собравшихся дубинками или просто угрожающе двинулась вперед, обычно можно заметить, что часть демонстрантов не поддается панике, поскольку они уже находятся на безопасном расстоянии в 150 ярдов или более либо стоят на тротуаре, прижавшись спиной к зданиям. Те, кто располагается на среднем расстоянии от полицейских, удирают, показав им спину, хотя среди них, как правило, присутствует несколько человек, проявляющих демонстративное неповиновение: они тоже отступают, но лицом к надвигающимся силам правопорядка. Иногда трое или четверо из сотни демонстрантов останавливаются примерно в полусотне ярдов от полиции, затем разворачиваются и бросают камни в наступающих – такую сцену можно наблюдать на снимке, сделанном в Иерусалиме в 2002 году (AP/World Wide Photos), где из отступающей толпы выходят три человека, швыряющих камни в полицию. В тех случаях, когда во время массовых акций используются различные эмблемы воинственности, у нескольких человек, демонстрирующих неповиновение в арьергарде отступающей толпы, имеются капюшоны и маски. Однако тот факт, что именно они оказываются самыми смелыми и воинственными, не означает их беспредельную храбрость. Об этом можно судить по упомянутой выше серии снимков с протестов в Швеции, где главный герой переходит от издевательства к испугу, пытаясь спастись от наведенного на него пистолета.

Далее следует уделить немного внимания победам. Столкновения обычно разобщают толпу, а победа, как правило, заново ее объединяет. Количество людей, которые воссоединятся в толпе, находится в почти обратной зависимости от того, сколько времени проходит между самим столкновением и празднованием победы в нем. Та разновидность нападения, которую мы именуем наступательной паникой, может непосредственно переходить в коллективное празднование победы. В главе 3 мы рассматривали несколько таких случаев, когда группа нападающих одерживает верх, изолируя или сбивая с ног одиночную жертву. Подобно случаю с зафиксированным на видео избиением Родни Кинга, основную часть насильственных действий могут совершать лишь 20% группы, тогда как остальные оказывают им эмоциональную и вербальную поддержку[7]. Львиная доля эмоциональной энергии достается тем, кто находится в авангарде нападения. Антрополог Игорь Копытоф, бывший свидетелем нападения уличной африканской толпы на рыночного вора, отмечает, что основная часть массовки ждет своей очереди, чтобы подойти к упавшему телу и без особого энтузиазма его пнуть (личное сообщение, февраль 2002 года). Между тем остальная часть толпы по меньшей мере собирается вместе, проявляя совместную солидарность в этом огромном скоплении тел – именно это отсутствует в моменты нападений и отступлений, когда конфликт еще не улажен.

Иллюстрацией взаимоподдерживающих отношений между наиболее активными участниками насилия и толпой выступают снимки, сделанные во время палестинской интифады, которая сопровождалась непрекращающимися убийствами и зверствами с обеих сторон. Например, в лондонской The Times (13 октября 2000 года, фото AFP) описывался случай, когда четверо израильских солдат, направлявшихся на автомобиле в свое подразделение в Рамалле, пристроились, не догадываясь об этом, за похоронной процессией с телом семнадцатилетнего юноши, убитого израильскими военными. Молодые люди, участвовавшие в этой процессии, выкрикивали «Аллах-у-акбар» («Бог велик»), рвали на себе рубашки и проклинали израильтян, называя их убийцами детей; мужчины постарше тоже присоединились к процессии с религиозным песнопениями. Когда машина израильских солдат была замечена, ее подожгли зажигательными бомбами. Израильтян спасли палестинские полицейские, доставив их в свой участок, но толпа из нескольких сотен человек, жаждавшая совершить самосуд, вскарабкалась по его стенам и прорвалась через заграждения – в результате десяток полицейских получили ранения. На снимке, сделанном несколько минут спустя, видно, как один юноша высовывается из окна на втором этаже здания полиции, открыв рот в ликующем крике и подняв окровавленные ладони, чтобы толпа могла их видеть. Рядом с ним находятся еще два человека, чьи окровавленные руки также высовываются в окно. В толпе, находящейся внизу, на снимке видны силуэты семи человек (это лишь часть большого скопления людей), почти все они повернулись к окну с вытянутыми руками, аплодируя или сжав кулаки. Через несколько мгновений из этого окна будут выброшены тела двух убитых израильтян. На еще одном снимке изображена плотная толпа из примерно полусотни человек – стоящие во внутреннем круге этой толпы пинают тело, а один из мужчин, находящийся двумя рядами сзади, потрясает ножом, направленным в сторону мертвого израильтянина. Большинство присутствующих проталкиваются вперед, пытаясь нанести удар по его телу или хотя бы рассмотреть его поближе, однако трое мужчин развернулись и покидают центр круга – они уже явно достаточно насмотрелись или напинались. Их челюсти мрачно сжаты, в отличие от нетерпеливых или гневных выражений на лицах тех мужчин, которые еще не добрались до центра круга. На этом снимке присутствует и одна женщина, которая накидывает на голову платок и отворачивается от тела – судя по всему, она пришла посмотреть на происходящее, а быть может, это родственница кого-то из предшествующих жертв. Здесь перед нами случай, когда эмоциональные связи между большой группой и ее отдельными сегментами – участниками похоронной процессии, людьми, напавшими на машину израильских солдат и полицейский участок, линчевателями, которые совершают убийства, – претворяются в жизнь очень отчетливо. Элита насилия демонстрирует свои результаты и получает за них всеобщее одобрение; затем убийцы сбрасывают вниз тела – еще один способ установления физической связи со следующим ближайшим кругом участников происходящего. Окровавленные руки и тела жертв напоминают символические жетоны, которые формируют связь между различными слоями толпы.

В некоторых случаях празднование побед превращается в такой ритуал насилия, как нападение на тело мертвого врага. В качестве примера можно привести зафиксированное на видео сражение,