250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

человек инженер Максимов, который не вынес обстановки, создавшейся в штабе Северного фронта, и ушел на частное место. С сентября 1915 по январь 1916 г. организация истратила на свои работы 6 миллионов рублей. Военные инженеры Северного фронта сделали 300 верст окопов второй линии, но из них 200 были затоплены водой, потому что никаких почвенных исследований предварительно произведено не было. Окопы строились на местах, выбранных Генеральным штабом и военными инженерами. Потерпев такую неудачу, последние скрывали ее от штаба фронта и просили организацию заняться осушением того, что стоило уже несколько миллионов… Наконец, все это стало известно в штабе. Казалось бы, надо было переменить свое отношение к организации, но Бонч-Бруевич и Бредов не знают ничего, кроме резолюций на их проектах: «не нужно», «бесполезная трата денег» и т. д.

Салтанов также отмечает поражающее их всех непонимание чинов Генерального штаба технической стороны ведения позиционной войны и убеждение, что в ней и знать-то нечего. Словом, все то же самое, что наблюдаю и я: полная неподготовленность «руководителей» ко всему, что выходит из маленького круга схоластической программы академии.

► Верховная судная комиссия в последнем заседании, после протестов генерала Пантелеева и других, единогласно признала Сухомлинова виновным и по ст. 108, то есть в государственной измене. Надо ждать, чем все это кончится. Ох, не хочется Николаю II позорить своего недавнего друга, который так умел увеселять его величество.

► Взятие Эрзерума еще более укрепило популярность великого князя Николая Николаевича в обществе и народе.

► Куропаткину Японская война уже прощена, о его назначении почти не слышишь отрицательных отзывов, есть даже серьезные люди, которые говорят: «Алексеев ему и в подметки не годится»…

► Был у меня Н.А.К. Он с университета близок с Александром Ивановичем Гучковым. Тот сначала был оставлен при университете, но, когда начала разыгрываться лукояновская история в Нижегородской губернии, при Баранове, пошел к нему чиновником особых поручений и сам вскрыл все это дело. Столыпин был его идолом, он верил в него, как в единственного человека, способного спасти Россию. Что это преклонение было искренно, доказывает культ Столыпина в его доме сейчас: кабинет Гучкова полон бюстами, портретами и снимками Столыпина. Часто Гучков вызывался в Царское Село, где и просиживал у Столыпина до ночи. Речи его о Распутине, молодой царице и пр. всегда приносили ему крупные неприятности. В годовщину смерти Столыпина Гучков поехал в Киев, чем обозлил против себя левые круги, никогда не понимавшие его верований и планов. Образовался Союз 17 октября – Гучков сам говорил, что девять десятых его – сволочь, ничего общего с целью союза не имеющая. Когда он прочел в Государственной думе свою декларацию о поляках, он ждал своей смерти от их руки. Еще до войны на заседаниях по государственной обороне Гучков говорил Сухомлинову такие вещи, что тот только плечами пожимал, не зная, что отвечать. Гучков многое знал, потому что масса военных заходила к нему и рассказывала об истинном положении снабжения, вооружения и пр. Живет он на жалованье по званию директора правления Московского купеческого банка и больше ничего не имеет. Должность эта останется за ним пожизненно в благодарность его отцу, создавшему самый банк. Братья: Николай женат очень богато, Константин отказался от директорства, а Федор – умер.

Ни о какой отраве Гучкова в январе говорить нельзя, это – совершенный вздор.

Телеграммы и письма, получаемые Гучковым все это время, показывают, как он популярен в армии (что я и сам наблюдал): кто только его не приветствует, кто только не соболезнует. Алексеев также посылал телеграмму. Хвостов же, министр внутренних дел, был до того хамом, что велел своему чиновнику позвонить в тот день, когда по городу говорили о близкой смерти Гучкова, и спросить: «Скончался ли Александр Иванович?» Телефонная трубка была в руках самого больного…

Все это, повторяю, рассказ К.; я записал его как любопытный по своей близости источник.

► Петроград считает наше предстоящее наступление бедствием и несчастием. Я думаю, что на этот раз он прав.

► К выдержке царя и его внешней невозмутимости: получив сообщение о цусимском поражении, он с Александрой Федоровной открывал на следующий день какую-то школу гувернанток и был совершенно спокоен.

21-е, воскресенье

Был у Александра Степановича Пругавина, чтобы достать экземпляр его конфискованной книжки «Леонтий Егорович и его поклонницы». Издание почти все продано в Москве, конфисковать удалось только 57 экземпляров; часть спрятана в издательстве («Задруга») и продается с благотворительной целью по 20 р. Книги дать он не мог, но зато рассказал кое-что весьма интересное.

Книжка написана в виде дневника одной дамы, хорошей знакомой Н.А.К., которая решилась пожертвовать своей репутацией, чтобы только воочию убедиться в справедливости рассказываемого о силе и влиянии Распутина. Она пробыла в этой ужасной атмосфере два с половиной года и теперь, при помощи Пругавина, напечатала свои наблюдения в его пересказе и с комментариями.

Пругавин подошел к Распутину вплотную, собрал массу интересного материала, знает многих лиц, хорошо осведомленных в жизни «старца», и хочет дать полную и яркую картину охватившего двор и его круг сумасшествия.

Недавно один саратовский адвокат явился в «Северную» гостиницу и сказал, что хочет видеть Распутина, не имея к нему никакого дела. Пришлось заплатить француженке 100 р. Когда Распутин узнал, что тот пришел просто посмотреть его, обрадовался: «Вот первый человек, которому от меня ничего не нужно. Спасибо, что пришел!..» На вопрос адвоката, как Распутин думает о конце войны, тот ответил: «Приди и наплюй мне в рожу, если в марте 1916 года не подпишем мир».

Говорят о разводе царя с Александрой Федоровной.

Пругавин убежден, что скоро все «распутство» должно кончиться катастрофически, потому что слишком велико озлобление против Распутина и всего, что им поддерживается, в том числе и Штюрмера. (Кстати, в департаменте герольдии сената установлено, что Штюрмер родился в 1848 г., а в 1858 г. его отец перешел из прусского в русское подданство.) Люди, искренно преданные монархической идее, не находят слов для выражения своего возмущения, как у всех на глазах дискредитирует себя наша династия. Недавно к Пругавину приходили два офицера, из которых один просил его научить, как убить Распутина и освободить Россию от всего, что им создано, – он готов взять на себя эту миссию. Это уже близко к делу.

Офицер A-в недавно в среде офицеров и чиновников комиссии по квартирному довольствию войск показывал всем иностранную карикатуру, изображающую: слева Вильгельма, меряющего метром длину германского снаряда, а справа Николая, меряющего, стоя на коленях, аршином… Распутина…

И все хохотали, никто не считает нужным