250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

Базили должен был оставить первую свою службу в Ставке после столкновения с Н.И. Ивановым, которому во время первых галицийских операций он начал давать, поехав туда, что-то вроде приказаний. Сазонов, вообще, ему покровительствует.

► Великий князь Александр Михайлович сообщил начальнику штаба, что имеющиеся авиационные моторы и автомобили далеки от совершенства, а заказанные дома и во Франции не поступают в условленные сроки, доставка из Александровска и Архангельска очень затягивается. Сделав от себя распоряжение по армии о бережливости в отношении существующего авиационного инвентаря, начальник штаба сообщил об этом Поливанову и просил принять все меры.

► Единственное в своем роде письмо в редакцию:

«Милостивый господин редактор!

В некоторых органах печати от 25 февраля помещены статьи относительно предпринимаемого якобы правыми кругами похода против Государственной думы, и при этом мне приписывается в том активное участие, а также и то, что мои взгляды на Государственную думу коренным образом изменились в отрицательную сторону.

Очевидно, означенные сведения распространяются с целью ввести кого-нибудь в заблуждение, ибо, с одной стороны, после знаменательного посещения его императорским величеством Государственной думы приписываемое отношение к последней министра его величества являлось бы противоречащим высочайшим предуказаниям, которые в отношении Государственной думы отныне для всех ясны и очевидны.

С другой стороны, как член Государственной думы, я, естественно, являюсь сторонником поддержания, а не умаления ее достоинства и значения.

Примите уверение в моем совершенном почтении.

Министр внутренних дел, член Государственной думы

А. Хвостов».

Каждый поймет, что, уж если в России Николая II министр ищет реабилитации через прессу, значит, близок конец его гастролям…

27-е, суббота

Приехал генерал Федор Федорович Палицын. Внешность его – похудевший профессор Д.Н. Овсянико-Куликовский. Ноги уже старчески сдают в коленях, одет как-то по-нестроевому – сверх кителя пояс без шашки. Николай Николаевич прислал его с докладом по разным делам Кавказа. Сергей Михайлович и начальник штаба поджидали его к завтраку и не садились до прихода гостя. Бывший (первый) начальник Генерального штаба, Палицын всегда считался умным человеком, с начала войны он был на Юго-Западном фронте для поручений при Н.И. Иванове. Он как-то сказал там Пустовойтенко: «Как… ваш Генеральный штаб!» Ему ответили, что отчасти это – его собственное детище. Великий князь Николай Николаевич очень считался с мнением Палицына, и когда, например, за завтраком тот сидел молча, а затем хотел что-нибудь сказать, Николай Николаевич прерывал общий разговор и внимательно его слушал.

► 25 февраля в Копенгаген прибыли норвежские министр-президент Гуннар Кнудсен и министр иностранных дел – Илен и шведские: министр-президент – Хаммершельд и иностранных дел – Валленберг. В 1 ч дня в королевском дворце в Амалиенборге начались заседания конференции.

С тех пор как выяснился предстоящий созыв конференции министров Скандинавских государств в Копенгагене, стокгольмский мирный комитет Форда начал агитацию в пользу выступления Скандинавских государств с мирными предложениями. Комитет в Стокгольме постановил обратиться через особые депутации к копенгагенской конференции с воззванием к нейтральным государствам о принятии ими на себя инициативы в деле предложения мирного посредничества и с просьбой о рассмотрении конференцией этого вопроса. По имеющимся сведениям, конференция вовсе не намерена заниматься вопросом о мирном посредничестве.

► Как дико читать «беседы» газетчиков с нашим Пильцем в качестве товарища министра. Лакействующий, сладко улыбающийся Пильц – это знамение времени, живое воплощение бюрократической чехарды, полное ничтожество, это – доказательство отсутствия всякого уважения к управляемым; это назначение – вроде пожалования валявшегося под биллиардом маркера званием президента научного общества. Здешний полицмейстер Евтодиев (прозвище – Дунька) вывезен им из Туркестана, и их интимно соединяет что-то, о чем не принято говорить.

► По данным годового отчета Liverpool Underwriter Association, мировая потеря коммерческих судов, погибших от мин, подводных лодок и пр. и вообще несчастных случаев равнялась в 1914 г. за пять месяцев войны 323 судам вместимостью 787 268 тонн, в 1915 г. – 726 судам с тоннажем в 3 825 365. Из 726 судов, погибших в 1915 г., 628 были ценностью свыше 100 000 р. каждое.

► Заметно, что начальник штаба начинает тяжелые переживания своей ответственности перед родиной ввиду принятого на совещании 11 февраля наступательного плана, который он поддерживал. Последнее не доказывает, что он отдает себе ясный отчет в положении армии и, следовательно, оправдывает до известной степени мнение, что, пожалуй, он хороший полководец фронта, но не начальник штаба всей армии. Впрочем, может быть, это все потому, что над ним сидит такой набитый дурак, который не допускает ничьих сомнений в даре своего безошибочного прогноза терзаемой им страны. Да, положение Алексеева не из легких, и очень трудно установить, в каких действиях, как принятых им совершенно свободно, он повинен, в каких, как в навязанных, нет. Все переплетается очень сложно, узел затягивается крепче и крепче, и на что он надеется, трудно уяснить. Разве на переворот, запах которого делается временами почти слышным. Не могу только выяснять игры и игроков…

► Наблюдения знающего человека: 1) против одной немецкой дивизии наших должно быть две, иначе всегда перевес на стороне немцев; против одной австрийской дивизии наша одна кончает победой; 2) из полка участвует в бою не более половины, остальные под благовидным предлогом только делают вид участия, а на самом деле как-нибудь увиливают от боя.

28-е, воскресенье

Граф Капнист уже и здесь устраивает сцены жандармам за передачу ими пакетов на имя начальника штаба не ему, а секретарю Голомбиевскому. Последний помещен против журнальной комнаты, где жили денщики наших генералов.

► Странная система в работе начальника штаба и Пустовойтенко. Приходящая почта подается им, ими же сразу прочитывается, и тут же кладутся резолюции; естественно, что, получив такие бумаги для исполнения, подчиненные видят, что резолюция неверна, так как весь вопрос писавшему ее неизвестен или просто забыт им; приходится пересматривать дело, заменять резолюцию и пр. Так вот и сегодня. Бонч-Бруевич все еще добивается, чтобы запретить писать солдатам и к ним закрытые письма. Получив отказ, он прислал донесение командующего V армией, из которого видно, что на имя солдата Синяева прислана в конверте одна прокламация. Отсюда, конечно, уже и вывод – не позволять закрытых писем. Пустовойтенко, не разобравшись в истории вопроса и его существе, положил с маху резолюцию: «Исполнить, ассигновать на изготовление открытых писем».

► Несколько штрихов к началу нашей войны. До того А.А. Голомбиевский был секретарем нашего военного агента в Германии полковника Базарова. Последний должен был выехать из Берлина 22 июня,