250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

Journal des Debats (24 февраля): «Большая доля ответственности за недоразумения между верховной властью и страной падает на Горемыкина. Он внезапно предложил роспуск Думы в самый разгар ее работ. Партии воздержались от протеста; они ждали проявления воли царя; ждали нормальной развязки кризиса. Николай II не обманул этих ожиданий. Он скоро понял, что председатель Совета министров посоветовал ему не то, что следует. Сам митрополит Питирим высказался за скорый созыв Думы; в этом же направлении действовали всеми уважаемые люди и самые надежные советники престола. Только крайние правые вели агитацию в противоположном смысле. На их стороне уже не было Пуришкевича, который осудил интриги „черного“ съезда».

Morning Post (24 февраля): «Для тех, кто следил за быстрым развитием России за последние 20 лет, при императоре Николае II, ясно, что первое заседание Государственной думы является началом нового периода в истории современной России. Со вчерашнего дня Дума приобрела особое значение.

«Заседание Думы, начавшееся приездом императора, закончилось энергичной декларацией блока. Практически эта декларация – лишь пожелания, но, если вспомнить, что их слышали великий князь, возможный наследник престола, иностранные послы, русские сенаторы и члены верхней палаты, а также все министры и многочисленная публика, то даже это платоническое изложение взглядов влиятельного большинства Государственной думы, только что осчастливленной посещением императора, не может не иметь серьезного влияния на будущее руководство государственными делами. Последствия, в силу необходимости, будут пропорциональны сдержанности, осторожности и государственному разуму, которые проявит Дума в использовании создавшейся ныне конъюнктуры».

Times (24 февраля): «Присутствие царя на открытии сессии в Таврическом дворце – великое событие в истории русского народа и в истории конституционного режима вообще. Речи, произнесенные царем и депутатами, доказывают, что связь царя с Думой сильнее, чем когда-либо. Эта встреча между монархом и представителями народа, столь простая, серьезная столь сильно повлиявшая на обе стороны, опровергает все легенды о серьезных разногласиях между верховной властью и Думой, о которых твердят германские эмиссары».

Temps (25 февраля): «Значение посещения Думы монархом всем ясно. Этот шаг монарха наносит сильный удар абсолютизму, защищаемому реакционным меньшинством. Это было не только торжество, но трогательный праздник, вызвавший слезы на глазах многих присутствовавших. Царь своим появлением хотел отметить тесное единение между ним и нацией, которого желает народ…» Конечно, все это натянуто, неискренно.

► При дворе говорят о статье Daily Graphic (19 февраля) «Великий князь – покоритель Эрзерума, как человек и солдат».

Вот главное: «Телеграмма, посланная великим князем по случаю одержанной им победы, лучше всего характеризирует его. Он приписывает успех русских милости Божьей и говорит об этом просто и скромно.

Скромность – отличительная черта бывшего Верховного главнокомандующего; об этом можно было судить по его телеграммам с театра военных действий. Он строго устранял всякое преувеличение русских побед, когда его армии приближались к Кракову. Некоторые офицеры жаловались, что о многих победах, в которых они участвовали, почти не упоминалось в сообщениях великого князя.

Он – демократ; это, вероятно, результат влияния великой княгини. Скромность великого князя завоевала ему любовь всей русской армии; солдаты обожают его. Никто, кроме царя, не мог бы устранить великого князя, как бы он ни был нужен в другом месте. Для него солдаты, как и для Наполеона, «мои ребята». Но вместе с тем он поддерживает строгую дисциплину, и его генералы хорошо знают твердость его характера.

«Когда на турецком фронте понадобился более энергичный человек, чем граф Воронцов-Дашков, и на этот пост был избран великий князь Николай Николаевич, с разных сторон послышалась неосновательная критика его военных способностей. Они не нуждаются в защите, ибо наступление в Пруссии и в Галиции достаточно громко свидетельствует о гении великого князя; ныне это подчеркивается взятием Эрзерума.

Отступление великого князя во время сильного напора немцев вызывает удивление всех, кто знаком с условиями, в коих находилась тогда русская армия: русские пушки могли стрелять лишь 2–3 раза в день, и русская армия спаслась от уничтожения одними штыками».

По некоторым словам Пустовойтенко, думаю, что вздорная статья состряпана Воейковым и К°, чтобы подлить масло интриги в огонь подозрительности Александры Федоровны и Николая по адресу Николая Николаевича… «А вдруг он прогонит „полковника44 да и сядет на престол…» – интриганы так именно и говорят.

► 23 февраля генерал-квартирмейстер Западного фронта просил Пустовойтенко не назначать почтовыми военными цензорами чинов полиции, но высказался за привлечение к этим обязанностям местных земских начальников.

26-е, пятница

«Нордзюд» сообщает: «В Германии в марте будет призван разряд рожденных в 1899 г. – тогда все резервы людей будут вполне и окончательно исчерпаны. Турция находится накануне заключения сепаратного мира. Это известие сильно встревожило берлинское министерство иностранных дел, которое немедленно выслало в Константинополь специальную комиссию, чтобы отклонить Турцию от этого шага».

► Сегодня царь приказал присоединить отдельную гвардейскую бригаду к гвардейскому отряду, а 1-ю отдельную кавалерийскую бригаду командировать на Юго-Западный фронт.

► Великий князь Сергей Михайлович получил от Жилинского составленную новым шифром громадную телеграмму и, чтобы не затруднять своих 11 лодырей, попросил Пустовойтенко приказать расшифровать ее у нас. Дежурный полковник Пиковский докладывает ему, что это потребует по меньшей мере 5 часов ночной работы (сказано было в 11 ч вечера), а Пустовойтенко отвечает: «Хоть 15, не все ли мне равно».

► На поездки представителей иностранных миссий по нашим фабрикам полковник Базаров истратил: в Киев 1129 р. 45 коп., в Москву, Тулу и Петроград – 2981 р. 16 коп., в Одессу и Николаев – 1259 р. 88 коп.

► По случаю исполняющегося 29 февраля 40-летия «Нового времени» совет товарищества ассигновал 10 000 р. на подарки солдатам действующей армии и просил Алексеева телеграммой «испросить милостивое разрешение верховного вождя на принятие дара» и «не отказать в разрешении переслать вещи (закупка-то будет вестись самими) в распоряжение склада при Ставке». Подписались: председатель совета Виктор Буренин, члены: Михаил и Борис Суворины, Богдан Гей, Александр Гучков, Михаил Иванов и Алексей Ксюнин. Алексеев передал эту депешу в Царское Село «на благовоззрение». Вечером дежурный флигель-адъютант Ден сообщил, что царь собственноручно начертал на ней: «Сердечно благодарю». Во-первых, можно было сделать подарки и без всякого на то разрешения, но тогда не было бы получено благодарности, во-вторых, думаю, что вещи окажутся из числа пожертвованных в редакцию; в-третьих, напомнили о юбилее.

► Генерал-квартирмейстер сегодня телеграфировал начальнику штаба Кавказской армии: «Командир Черноморского флота донес начальнику штаба Верховного главнокомандующего: „Вернувшийся из поездки начальник разведывательного отделения кавторанг (капитан 2-го ранга) Нищенков получил следующие сведения о положении Турции: по единогласному мнению агентуры, в Турции, после взятия Эрзерума и ввиду продолжающегося