Из Кисловодска в Кисловодск. 1918–1919 - Всеволод Евгеньевич Милоданович

Командир полка был уверен, что 12:3=4, но мы возражали, что в данном случае нельзя руководиться списочным составом: кто-нибудь из нас по каким-нибудь уважительным причинам будет отсутствовать, и тогда посылать в школу «3 с дробью» офицера будет затруднительно! Гораздо проще считать, что 12:3=3! Командиру пришлось согласиться. Прочие полки пришли одновременно к тому же решению и, таким образом, на четвертом уроке присутствовала только И офицеров бригады (а канониры отсутствовали все!).

На пятом уроке, однако, произошла «катастрофа»! Войдя в класс, наш профессор нашел в нем только одного ученика: им был наш пунктуальный подполковник Свешников! Пораженный такой «пустотой полей сражений», профессор остановился у двери, потом решился: повернулся и без слов вышел из класса. За ним, не теряя ни минуты, последовал и дежурный командир полка. Школа закончилась навсегда!

Жалование нам заплатили примерно через месяц пребывания в Полтаве разными подозрительными бумажками: керенками[78], купонами государственных займов России… Потом появились и украинские «карбованцы». Последние были отпечатаны на плохой бумаге, которая ломалась при складывании. В ходу были и местные полтавские деньги, наиболее красивые по виду. Их выпускал союз местных торговцев, и они были украшены портретом председателя союза. Командир полка получал 750 руб. в месяц, командир батареи – 500, «разведчик» – 450, старший офицер батареи – 400, младший – 350, а цена денег все время падала!

Я ездил в Киев 2–3 раза в отпуск и довел число дней, проведенных вместе с женой, до 52-х.

Между тем, дела Германии на Западном фронте шли все хуже и хуже. Немецкое наступление кончилось ничем: был вбит только клин в расположение союзников, затем оно остановилось, а затем началось их последнее отступление, приведшее к еще одному «похабному» миру!

Часть II

Из Полтавы в Кисловодск

1. Перед Полтавским боем

11 ноября 1918 года окончилась Первая мировая война. За Германией неминуемо должна была пасть и Украина. Петлюра наиболее из всех постарался, чтобы она перестала существовать как можно скорее, подняв свое восстание в наиболее критический для Украины момент.

На «Лiвобережной Украине» восстание началось с того, что Запорожская дивизия оставила противобольшевицкий фронт севернее Белгорода и двинулась на Харьков. Там она без труда разоружила кадр VIII Украинского корпуса под командой генерал-майора Лигнау и повернула на Полтаву, где находился подобный же кадр VI корпуса под командованием генерала от артиллерии Слюсаренко, б[ывшего] командира XXVIII корпуса русской армии.

В Полтаве находились: штабы корпуса и 11-й пехотной дивизии, все 3 пех[отных] полка этой дивизии, 11-я артиллерийская бригада в составе тоже трех полков (б[ывших] «отдельных дивизионов»), тех же номеров, что и пехотные полки, корпусная артиллерия: 6-й горный и 6-й гаубичный полки и караульная рота для охраны складов.

31-й артиллерийский] полк состоял, гл[авным] образом, из офицеров б[ывшей] 9-й артиллерийской] бригады (полтавской), 32-й – из 32-й артиллерийской] бригады, «украинизированной» на фронте в конце 1917 года, 33-й полк был, насколько помню, сборный. 32-м полком командовал подполковник Ф[едор] Николаевич] Свешников, б[ывший] командир 2-го дивизиона 32-й артиллерийской] бригады, прочими – подполковники 9-й бригады. Добавлю, что 12-я дивизия нашего корпуса была в Лубнах.

Новая организация, основанная на «тройке», была, понятно, удачнее старой русской. Комиссия, разработавшая ее, приняла во внимание опыт войны. Замечу, что членами этой комиссии были генералы Шайбле, Гернгросс, Синклер, Дельвиг и Кислов – все «щирые» украинцы, как видно из их фамилий!

Но в штатах армии была одна странность: в полках не было адъютантов! Вместо них был чиновник, правитель канцелярии.

Заменить адъютанта чиновник может, конечно, далеко не всегда. Тут помогло то, что в штате управления полка был офицер-разведчик, положенный в чине капитана с правами командира батареи (батареи должны были быть 4-орудийными, капитанскими). Эту должность занимал я и, поверенный адъютантскими обязанностями, опроверг, таким образом, мнение Козьмы Пруткова: «Нет адъютанта без аксельбанта!»

Итак, в теории организация была хороша, но в полках почти не было солдат. Немцы разрешили произвести призыв только в отдельную гвардейскую дивизию (сердюки) в Киеве, а в остальных частях могли служить только добровольцы. Таким образом, в составляемых мною донесениях по табели «терминових доносiв» (срочных донесений) в 32-м артиллерийском] полку неизменно фигурировали: 17 офицеров, 1 подпрапорщик, 10 канониров, 2 лошади и 1 повозка, итого: 28 человек! Так как полки были, примерно, одинаковыми, то с управлением бригады и инспектора артиллерии корпуса в Полтаве было 150 артиллеристов. Орудий сперва не было, но позже полки бригады получили по одной пушке образца 1902 года, а корпусная артиллерия – две 48-линейных гаубицы[79]. В пехотных полках численный состав был выше; насколько – не берусь сказать, но в общей сложности численность гарнизона была, вероятно, 400–500 человек. Кроме нас в Полтаве был и небольшой германский гарнизон.

Совсем незадолго до восстания на станции Скороходово произошла встреча Гетмана Скоропадского с Атаманом Красновым. В своей речи Краснов определил задачу Гетмана так: «Вам, Ясновельможный Пан Гетман, выпала на долю задача составить левый фланг наступления на Москву!» Далее в сообщении говорилось: «Гетман ответил речью» – и больше ничего! Из этого мы заключили, что речь Гетмана была в некотором роде «нецензурной» своим согласием с Красновым. Затем, в самом скором времени, началось упомянутое выше восстание[80], и передовые части Запорожской дивизии оказались в Скороходове. Не помню точно расстояния этой станции от Полтавы, но, во всяком случае, оно небольшое, так как до Харькова всего лишь 150 верст. Это вызвало у нас, что называется, «дрожемент», тем более, что за Болбочаном должны были, несомненно, последовать большевики!

Хотя немцы были тогда уже в полуразвалившемся состоянии и желали лишь одного – унести ноги домой, Гетман не решился призвать «хлеборобов» (зажиточных крестьян), с помощью которых он был «возведен на престол». Но объявил только призыв офицеров. 32-й полк получил их человек 40. Гарнизон таким образом удвоился, а может быть, и утроился в числе. Настало время подумать: что делать дальше? По моему тогдашнему мнению, могло быть два решения:

1) Упразднить все наши бесчисленные полки и учреждения и сформировать, например, два слабых батальона и две куцых батареи, и постараться разбить Болбочана, дивизия которого не могла быть первоклассной, ни по духу, ни по численности, или, если не считать это возможным, то отступать в Киев, или на Дон, или в Крым. Замечу, что, как мы слышали позже, командир VIII корпуса в Екатеринославле отступил в Крым.

2) Вообще ничего не делать и приветствовать приход Болбочана.

К первому решению нужно, однако, заметить, что оно