Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

Царь, не подав руки, бросил Скобелеву: «Благодарю тебя за молодецкую боевую службу, к сожалению, не могу то же сказать об остальном».

Как потом удалось выяснить Скобелеву, на Александра II произвели плохое впечатление письма из Коканда, что он фамильярничает с офицерами, умышленно не привлекает к себе помощников с громкими фамилиями, в штабе его слишком свободно критикуют правительство и т. д.

Как вспоминал А. Н. Куропаткин, «к Скобелеву в Фергану прибыли два титулованных полковника, дабы тоже собрать несколько лавров, князья Долгорукий и Витгенштейн… Они-то и представили государю деятельность Скобелева за время Ферганского похода и затем управления областью в самом неблагоприятном для него виде. По-видимому, он был обвинен как развратник, мот казенных денег, а его военные успехи представлены чуть не вымыслом»[41].

Особенно усердствовал в доносах на генерала, как отмечает в своем дневнике военный министр Д. А. Милютин, «флигель-адьютант князь Долгорукий, командированный в Ташкент по Высочайшему повелению и привозивший оттуда рассказы о предосудительном поведении Скобелева…»[42].

Генералу потребовалось немало времени и нервов, чтобы опровергнуть выдвинутые против него «обвинения», истинной причиной которых послужила зависть петербургских недругов и их недовольство царившими в Фергане «демократическими» порядками.

Глава вторая

Завоевание признания

На помощь славянам. – Подготовка к переправе. – Форсирование Дуная. – Июльские бои. – Взятие Ловчи. – На Зеленых горах. – Скобелевские редуты. – Подвиг Горталова. – Падение Плевны.

1

М. Д. Скобелев приехал из Петербурга в действующую армию и получил назначение состоять при главной квартире. Он просил дать ему какую-нибудь часть, но к нему, молодому генералу, награжденному Георгием 3-й и 4-й степени и Золотым оружием, зарекомендовавшему себя в песках Туркестана, в первое время относились с недоверием, даже с некоторым пренебрежением: одни считали его выскочкой, «победителем халатников» и не придавали особого значения его лаврам; другие, зная желание Скобелева получить в командование какую-нибудь часть, говорили: «И что ему еще надо? Имеет уже немалые награды… Пусть другим даст дорогу!»

А. Н. Куропаткин утверждал, что «быстрое возвышение Скобелева создало ему немало врагов, и искусно веденная интрига повергла его в 1877 году в полную немилость государя. На этот раз дружные усилия матери и двух дядей генералов Адлерберга и Баранова ничего не могли сделать, если бы Скобелев своими подвигами на турецком Театре военных действий не доказал своих прав на полученные в Туркестане награды»[43].

А между тем Скобелевым руководило искреннее желание принести пользу общему великому освободительному делу, а вовсе не жажда новых наград и славы.

Война между Россией и Турцией 1877–1878 годов была обусловлена историческим ходом событий. Правильно понять ее истинный характер можно, лишь внимательно изучив положение балканских народов, находившихся под турецким гнетом, их стремления и чаяния, тогдашнее состояние самой Османской империи и создавшуюся в результате этого обстановку в Европе.

В XIV-XVI веках Османская империя захватила Балканский полуостров. Народы этого региона, включая болгарский, оказались под властью чужеземных поработителей. Турецкое владычество замедлило процесс исторического развития Балканских стран, привело к консервации отсталых форм феодальных отношений. Период господства османских захватчиков для народов Балкан был мрачным временем экономического упадка, политического бесправия и культурного застоя.

«…Пребывание турок в Европе, – отмечали исследователи, – представляет собой серьезное препятствие для развития всех ресурсов, которыми обладает фракийско-иллирийский полуостров»[44].

В основе возрождения и национально-освободительного движения балканских народов лежал закономерный исторический процесс разложения феодализма и становления капитализма. Порабощенные народы, ведя борьбу, стремились не только к национальному, но и социальному освобождению, не только к завоеванию государственной самостоятельности, но и к полному уничтожению существующих феодальных порядков. Однако ни одному народу на Балканах не удалось собственными силами избавиться от османского ига. Дело в том, что Османская империя, раскинувшаяся на трех континентах, даже в период разложения феодальной системы продолжала оставаться грозной силой. Она топила в крови, испепеляла в огне любое стремление порабощенных народов к национальному освобождению и социальному прогрессу.

Правящие круги западных стран были заинтересованы в сохранении Османской империи. Они рассматривали ее прежде всего как важный плацдарм для постоянной военной угрозы России. Великобритания, преследуя свои захватнические цели на Ближнем Востоке, выступила непримиримым врагом свободы и независимости балканских народов и всеми способами пыталась помешать их политическому освобождению. Эта реакционная политика проводилась под лицемерным лозунгом защиты целостности и неприкосновенности Османской империи. Австро-Венгрия, стремясь к расширению своих владений за счет южнославянских земель, не могла допустить образования на Балканах самостоятельных государств, укрепления позиций России в данном регионе, поскольку это противоречило ее агрессивным планам. Франция, имея крупные капиталовложения в Турции, опасалась выступления России на стороне балканских народов, ибо в случае войны и поражения Османской империи интересам французских капиталистов был бы нанесен невосполнимый урон.

Тогдашняя политика России на Балканах, разумеется, во многом определявшаяся великодержавными устремлениями царизма, желанием укрепиться в этом регионе в условиях обострения международных противоречий на Ближнем Востоке, вместе с тем объективно способствовала развертыванию борьбы порабощенных народов за свое освобождение. В конце ХVIII и первой половине XIX века она вела ряд войн, нанося ощутимые удары по Османской империи, подрывая ее господство, одновременно укрепляя веру порабощенных народов в избавление от ненавистного турецкого ига. Россия поддерживала создание самостоятельных Балканских государств. При этом она никогда не преследовала завоевательных целей в отношении их народов. Активная политика России в этом регионе объективно совпадала с их интересами, национально-освободительной борьбой. «И вот в то время как Россия безбоязненно совершала дело расчленения Турции, – отмечал современник, – западные дипломаты продолжали гарантировать и поддерживать как некую святыню status quo (статус-кво. – А.Ш.) и неприкосновенность территории Оттоманской империи!

До тех пор пока традиционная политика сохранения любой ценой status quo и самостоятельности Турции в ее нынешнем состоянии будет руководящим принципом западной дипломатии, девять десятых населения Европейской Турции будет видеть в России свою единственную опору, свою освободительницу, своего мессию»[45].

Русско-турецкая война 1877–1878 годов была логическим завершением той стимулирующей роли, которую Россия и русская прогрессивная общественность играли на протяжении почти всего XIX века в развитии национально-освободительных движений балканских народов. В силу этого освобождение Болгарии не было региональным явлением, касающемся лишь двусторонних взаимоотношений и борьбы болгарского народа против османской политической власти и социально-экономической системы, а составляло часть сложного и запутанного восточного вопроса в XIX веке.

Под руководством великих революционных демократов Георгия Раковского, Любена Каравелова, Васила Левского, Христо Ботева и их соратников болгарская национальная революция поднималась все выше и достигла своего апогея во время славного Апрельского восстания 1876 года.

Апрельское восстание