Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

туники и полосатые плащи, застегивавшиеся на плече. Они любили драгоценности и носили золотые украшения — даже если на них больше ничего не было — на войне{1268}. Они любили поесть, пили пиво и неразбавленное вино, будучи «по природе своей необузданными», если верить Аппиану{1269}. Страбон называет их «простыми и высокими духом, хвастливыми… непереносимыми в часы удачи, теряющими голову в случае неуспеха»{1270}; как видим, не всегда благо, когда книги о тебе пишутся твоими врагами. Посидоний с ужасом узнал о том, что они вешали отрубленные головы врагов на шеи своих лошадей{1271}. Их было нетрудно вовлечь в спор или поединок, а иногда, чтобы развлечься на пиру, они вступали друг с другом в смертельные схватки. «Они не уступали нам, — пишет Цезарь, — ни в доблести, ни в страсти к войне»{1272}. Аммиан Марцеллин сообщал о них, что они

в любом возрасте годны к воинской службе. Старик отправляется в поход с той же отвагой, что и человек в расцвете сил… На деле даже большой отряд иноземцев не сможет совладать с галлом, если он позовет на помощь свою жену, которая обыкновенно сильнее и яростнее его самого, и особенно тогда, когда она набычивает шею, скрежещет зубами и начинает раздавать своими ручищами пинки и удары, напоминающие залпы из катапульты{1273}.

Галлы верили во множество богов, которые в настоящее время слишком мертвы, чтобы беспокоиться об их безымянности. Они столь надеялись на благую жизнь после смерти, что Цезарь видит в этой надежде один из главных источников их храбрости. Эта вера была так крепка, рассказывает Валерий Максим, что деньги давались в долг с тем условием, что они будут возвращены на небесах, а Посидоний утверждал, будто видел, как галлы пишут на похоронах письма своим покойным друзьям и бросают их в погребальный костер, чтобы мертвец мог вручить их адресатам{1274}. Было бы интересно узнать, что думали об этих римских рассказах сами галлы. Воспитание находилось под контролем жреческого класса — друидов, которые неустанно следили за внедрением веры в сердца галлов. Они отправляли живописные обряды — чаще в священных рощах, чем в храмах, а для того чтобы умилостивить богов, приносили человеческие жертвы, отбирая для них приговоренных к смерти преступников. Этот обычай может показаться варварским тому, кто никогда не видел казнь на электрическом стуле. Друиды были единственным образованным, может быть, единственным грамотным классом общества. Они слагали гимны, поэмы и исторические предания; они изучали «звезды и их движение, размер Вселенной и Земли и порядок природы»{1275}, составили удобный в пользовании календарь. Они выступали в роли судей и пользовались большим влиянием при дворах племенных царьков. Доримская, как и средневековая, Галлия жила в условиях политического феодализма, облаченного в одежды теократии.

При этих царях и жрецах кельтская Галлия переживала в IV в. до н. э. свой высший расцвет. Благодаря продуктивности латенских технологий росло население, в результате чего началась череда войн за землю. Около 400 г. до н. э. кельты, которые к тому времени владели большей частью Центральной Европы, помимо Галлии, завоевали Британию, Испанию, Северную Италию. В 390 г. до н. э. они достигли на юге Рима. В 278 г. до н. э. они разграбили Дельфы и завоевали Фригию. Столетие спустя их порыв стал выдыхаться, отчасти из-за расслабляющего действия богатства и греческого образа жизни, отчасти в силу политического своеволия феодальных баронов. Короли средневековой Франции сокрушили власть баронов и создали единое государство; в Галлии за сто лет до прихода туда Цезаря имел место обратный процесс; феодальная знать сокрушила власть царей и привела к еще большей раздробленности Галлии, чем прежде. Кельтов теснили повсюду за исключением Ирландии; карфагеняне покорили кельтов в Испании, римляне изгнали их из Италии, кимбры и тевтоны разбили их в Германии и Южной Галлии. В 125 г. до н. э. римляне, стремившиеся взять под контроль дорогу в Испанию, захватили Южную Галлию и превратили ее в римскую провинцию. В 58 г. до н. э. галльские вожди просили Цезаря о помощи в отражении германского нашествия. Цезарь удовлетворил их просьбу и сам назначил себе награду.

Цезарь и Август разделили Галлию на четыре провинции: Нарбонскую Галлию на юге, известную римлянам как Provincia, а нам — как Прованс; она была в значительной мере эллинизирована благодаря присутствию на ее побережье греческих поселений; Аквитанию на юго-западе, населенную главным образом иберийским населением; центральную Лугдунскую Галлию с преобладанием кельтского населения; северо-восточную Бельгику, в которой доминировали германцы. Рим признал и углубил существующие этнические границы, чтобы воспрепятствовать объединенному мятежу; племенные кантоны сохранили значение административных районов; владевшие какой-нибудь собственностью принимали участие в выборах магистратов и за поддержку в борьбе с низшими классами платили Риму безоговорочной преданностью; лояльные и полезные галлы становились римскими гражданами. Провинциальное представительное собрание, в которое входили делегаты из всех кантонов, созывалось ежегодно в Лионе; поначалу оно благоразумно ограничивалось отправлением обрядов культа Августа, но вскоре принялось обращаться к римским губернаторам с просьбами, затем рекомендациями и наконец с требованиями. Осуществление правосудия было вырвано из рук друидов, которые жестоко преследовались, и Франция получила римское право. Почти столетие Галлия смиренно покорялась новому игу; в 68 и 71 гг. ненадолго разгорелись восстания под руководством Виндекса и Цивилиса, которые, однако, не встретили широкой народной поддержки, и любовь к свободе была вытеснена привычкой к благополучию, безопасности и миру.

При Pax Romana Галлия стала одной из богатейших частей Империи. Рим дивился богатству галльской знати, при Клавдии проникшей в сенат, а столетие спустя Флор противопоставлял процветающей экономике Галлии упадок Италии{1276}. Вырубались леса, осушались болота, в сельском хозяйстве находили все более широкое применение такие новшества, как механическая жатка{1277}, а виноград и оливы выращивались теперь во всех кантонах Галлии. Уже в первом столетии нашей эры Плиний и Колумелла хвалили бургундские и бордоские вина. Здесь лежали обширные поместья, обрабатывавшиеся сервами и рабами и принадлежавшие предшественникам средневековых феодальных лордов. Но здесь же еще сохранялась значительная прослойка мелких собственников, и в античной Галлии, как и в современной Франции, богатство было распределено более равномерно, чем в любом другом цивилизованном государстве. Особенно заметно прогрессировала промышленность. К 200 г. галльские гончары и производители железных изделий вытеснили Италию с рынков Германии и Запада, галльские ткачи заправляли крупнейшим текстильным бизнесом в Империи, а мастерские Лиона производили не только стеклянную посуду для массового потребления, но и вещи, выдающиеся с эстетической точки зрения{1278}. Промышленные технологии