Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

задачи? Планирует «разоблачать в широких массах» политику руководства КПСС? Он что, антипартийный кружок собрался делать? Решил тряхнуть стариной? Но Вячеслав Михайлович не собирался прибегать к подпольному опыту юности. Объектом его пропаганды были считанные аппаратчики секретариата ЦК и вхожие к нему домой знакомые. Смысл этих писем во власть и для себя, как и развернутой записки 1965 года, был во многом психологическим: доказательство самому себе, что ты не сломлен и продолжаешь отстаивать ленинскую линию, когда «КПСС превратилась в полуреформистскую, полусоциал-демократическую партию, в которой, однако, еще сильны революционные традиции – по крайней мере, в лучшей ее части»[1694]. Как вышло, что он оказался у разбитого корыта? Молотов не раз возвращался к этому вопросу не только в записках, но и в беседах со знакомыми. Почему в КПСС победили ревизионисты?

«Хрущев, он сидел в Политбюро при Сталине все 40-е годы и начало 50-х. И Микоян. Чистили, чистили, а оказывается, правые-то в Политбюро сидели! Вот ведь как это сложно!.. В Политбюро и при нем все время сидели, особенно правые, которые наиболее приспособленчески умеют вести себя. Настолько гибкие, настолько связаны с нашей крестьянской родиной, настолько крепко связаны, и так этот мужик умеет приспособиться через своих идеологов со всем переливом и изгибом, что разобраться, где тут начинается троцкизм и, особенно, где начинаются правые, это сложнейшая тема, сложнейшая»[1695]. Для марксиста-ленинца если встречается неприятное и непонятное явление – ищи мелкобуржуазную стихию. Мужика придавили коллективизацией, а он все равно пророс в горожанине, который, как «мелкобуржуазный элемент», стремится к комфорту, разнообразному и качественному потреблению, а не к альтруистичному труду на благо социалистической державы. Человеческая природа встала на пути коммунизма в его молотовском понимании: «Хорошее жилье, хорошая жизнь, обеспеченность – этого, с обывательской точки зрения, достаточно»[1696]. Вот такие некоммунистические потребительские настроения и питают гидру оппортунизма в КПСС.

И в старости Молотов сохранял революционную воинственность и готовность к атомной войне: «Капитализм не собирается уступить, а раз мы ввязались в это дело, то тут два выхода: либо мы должны настолько окрепнуть не только внутри, но и в других странах путем свержения капитализма во Франции, Италии, Испании, Португалии, в нескольких основных капиталистических странах, что империализм будет не в состоянии против нас войну объявить, либо мы должны быть готовы к тому, что, если вспыхнет раньше революция, а они вмешаются со своей стороны, тогда будет атомная война»[1697].

После того, как Мао оказался не солидным сталинцем, а радикальным вождем погромщиков – хунвейбинов, центр симпатий Молотова переключился на вьетнамских коммунистов, героически сражавшихся с американскими империалистами. Они «дерутся за нас больше, чем даже за себя! Они гибнут. А с точки зрения ослабления империализма, который для нас наиболее опасный враг, они делают колоссальное дело… Пример Вьетнама для всего мира: если такой маленький Вьетнам может, благодаря помощи друзей, против американского империализма стоять, чего же Советскому Союзу бояться? Только своей беспомощности, расхоложенности, распущенности»[1698]. Специфической была реакция Молотова на подавление «Пражской весны» в 1968 году: «То, что в Чехословакию ввели войска – правильно, и многие это поддерживают, но поддерживают с великодержавных позиций, а я – с коммунистических…»[1699] Мировая повестка продолжала приносить Молотову множество поводов для переживаний и размышлений – революции в Чили, Португалии, Анголе… Его оценка международной ситуации была оптимистичной: «Становится все очевиднее, что капитализм теряет почву под ногами, что капитализм изжил себя, гниет на корню… Капитализм, однако, не может ничего положительного противопоставить тем растущим достижениям в раскрепощении жизни трудящихся, в улучшении быта широких масс, которые за короткое время достигнуты в странах социализма и продолжают расти, несмотря на все препоны со стороны господствующих классов стран империализма»[1700].

Не на шутку взволновал Молотова кризис в Польше 1980–1981 годов: «Те события, которые в Польше происходят, они могут и у нас повториться, по-моему. Если мы будем вести такую благодушную линию, что каждый день только пишем приветствия»[1701]. Вот до чего дошло в «социалистической стране»! Рабочий класс с антисоветской интеллигенцией во главе атакует «партию рабочего класса». Да и советская интеллигенция уже «размывает политические устои». Их нужно срочно ремонтировать.

3. Что такое социализм и как пройти к коммунизму?

Чтобы выработать правильный путь к коммунизму, нужно понимать, где мы находимся. Если и есть в СССР социализм «в основном», то точно незрелый: «Какой зрелый? Это невероятно уже потому, что кругом капитализм. Как же капитализм так благополучно существует, если зрелый социализм? Потому капитализм еще и может существовать, что наш социализм только начал зреть, все еще незрелый, он еще только начинает набирать силу. А ему все мешает, все направлено против – и капитализм, и внутренние враги разного типа, они живы, – все направлено на то, чтобы разложить социалистическую основу нашего общества…»[1702]

А какой тогда в СССР социализм и есть ли он уже? «А для того, чтобы сделать то, что надо для социализма в отдельной стране, надо все хозяйство перевести на общенародную собственность. Вот главное. Ленин по этому поводу просто и ясно сказал четыре слова: „Социализм есть уничтожение классов“. Об этом не любят говорить. Самые такие зрелые ораторы наши. Об уничтожении классов в Программе ни слова. А это самый трудный вопрос социализма. Это главное»[1703]. Критикуя официальные представления, Молотов замахивается на концепцию строительства коммунизма: «они говорят: теперь мы строим коммунизм. А для чего это? Чтобы за красивой вывеской не делать революционных выводов о том, что недоделано. Задача-то уничтожения классов – трудная, революционная. А „мы строим коммунизм“ – лишь повод обойти этот вопрос, попытка уйти от революционного. Коммунизм, а там, дескать, самотеком как-то классы уничтожатся. А это есть типичная позиция правых»[1704]. Действительно, провозглашение строительства коммунизма предполагало, что кардинальные социальные изменения больше не нужны, достаточно эволюционного развития экономики, строительства новых предприятий, внедрения новой техники. «Движение – все». Коммунизм настанет незаметно сам собой. Нет, так не получится.

Но к чему тогда призывает Молотов? Делать новую коммунистическую революцию, которая уничтожит классы? Какие классы? Наличие класса бюрократии Молотов не признает. Против кого будет направлена эта новая революция? Против колхозников? «Вот этого крестьянина берегут, колхозника. А его беречь нельзя, если хочешь счастья этому крестьянину. Его надо освободить от этих колхозов. И сделать его тружеником социалистической деревни… Нет у Маркса, Энгельса, Ленина такого, чтобы, как мы говорим, в развитом, построенном уже полностью социализме, существовало два вида собственности – нет такого социализма.