Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

— Что ты задумал, безумный? — воскликнула мать. — На виселицу захотел?

— Не говори пустяков, а делай то, о чем я прошу, — ответил Ахмет.

Утром он тщательно выбрился, оделся в женское платье, закрыл чадрой лицо, и повела его Гуль-Бахара продавать, разыскала вельможу и спрашивает, не купит ли тот молодую девушку?

— А! — воскликнул сановник. — Мне-то и нужна девушка. А сколько ты просишь за нее?

— Пять туманов (пятьдесят рублей), — ответила Гуль-Бахара, как научил ее Ахмет.

— Пять туманов — деньги хорошие, — заметил сановник. — Впрочем, мы с тобой сочтемся, а пока вот тебе задаток.

Бросил он абаз старухе, а сам поспешил с покупкой домой, а дорогой говорил:

— Ты, девушка, не бойся, у меня будешь жить счастливо.

Пришел сановник домой, ввел в комнату Ахмета, дверь плотно затворил и сказал:

— Открой, хорошая девушка, чадру, посмотрю я на твое лицо.

Снял с себя чадру Ахмет, схватил сановника за горло, свалил на пол и начал бить, приговаривая:

— Отдай абаз за петушка! Отдай абаз!

Вельможа крикнул было, но Ахмет зажал ему рот и еще сильнее прежнего бил, а когда тот впал в обморочное состояние, обшарил его карманы, взял кошелек с золотом, закрылся чадрой, вышел на двор, со двора на улицу и быстро скрылся.

Пришел к матери, снял с себя женское платье, оделся в свое, бросил матери золотой.

— Где взял? — спросила мать.

— У вельможи, — ответил он и рассказал, как бил сановника.

— Что ты наделал, — воскликнула Гуль-Бахара. — Теперь уж не миновать тебе виселицы!

Рассердился Ахмет.

— Будешь много болтать, сама скорее меня попадешь, — сказал он и ушел.

А в доме вельможи вот что случилось.

Увидели слуги его, что девушка уж очень-то поспешно вышла на улицу, заподозрили, что сделала она что-то дурное их господину, бросились к нему в комнату, нашли его полумертвым, подняли крик, дали знать хану.

Хан послал к нему своего врача, который привел больного в чувство и стал расспрашивать, что с тем случилось.

Вельможа, не скрывая, рассказал, как он отобрал у старухи петушка и как у нее же купил девушку, оказавшуюся потом мужчиной.

Все слышанное врач передал хану, а последний разгневался и приказал разыскать старуху и ее сына.

Нашлись такие люди, которые указали полицейским служителям на Гуль-Бахару и Ахмета, как на людей очень подозрительных.

Гуль-Бахару схватили, привели к судье, а сын ее успел бежать.

Приказал судья пытать Гуль-Бахару, жечь ее тело добела раскаленным железом. И призналась старуха во всем и много лишнего наговорила она на сына. Второй пытки она не выдержала и умерла, а сын ее через глашатаев был объявлен разбойником, которого надлежало поймать и предать в руки судьи.

Ахмет скрывался недалеко от города, в горах, поросших лесом. Еще раньше на деньги, ограбленные у вельможи, купил он разной одежды, и в город являлся то муллой, то купцом, то дервишем (монахом), бедным погонщиком верблюдов или хаджи в халате, чалме и с седой бородой. При помощи красок он изменял свое лицо до неузнаваемости и голос искусно менял.

И поклялся он перед Кораном отомстить вельможе и судье за смерть матери.

Узнал он, что вельможа лежит в постели, и самые опытные врачи не могут вылечить его.

Оделся он муллой, явился в дом вельможи и сказал домашним его:

— Слышал я, что здоровье вашего дорогого больного не поправляется…

— Да, — ответили те, — здоровье его очень плохо.

— Я могу помочь ему, — сказал он. — Мне приходилось вылечивать таких больных, от которых и врачи отказались. Проведите меня к больному. Привели Ахмета к вельможе. Осмотрел он его и проговорил:

— Тебя можно вылечить, сын мой, только надо исполнить все, что я прикажу.

— Хорошо, — ответил больной и отдал распоряжение беспрекословно выполнять все приказания муллы.

Дал Ахмет вельможе сонных капель, и когда тот заснул, разрезал ему в нескольких местах кожу, насыпал в раны красного перцу и соли, забинтовал. Потом приказал домашним вельможи взять медные тазы, барабаны, нанять как можно больше музыкантов и стать у дверей комнаты больного, а когда тот проснется и закричит, разом застучать в тазы, барабаны и заиграть в зурны (деревянная дудка).

— И чем больше будет кричать больной, тем сильнее стучать в тазы. Если же я понадоблюсь, то меня найдете в медресе, — сказал Ахмет и ушел.

Ночью вельможа проснулся и закричал от ужасной боли в ранах, и сейчас же за дверью раздался грохот барабанов, тазов и завыли, запищали зурны. И чем сильнее кричал больной, тем больше было беснование за дверью.

Собрав все свои силы, вельможа вскочил с постели, пробежал несколько шагов, упал и умер.

Доложили о происшедшем хану, а тот приказал разыскать муллу и отдать судье.

Приволокли из медресе к судье старого муллу, учителя Ахмета.

Клялся он Кораном, что не только никогда не лечил вельможу, но и в доме у него ни разу не был.

— Это мы сейчас узнаем, — ответил судья, приказал растянуть муллу и бить палками.

Кричал мулла и клялся, что ни в чем он не повинен перед вельможей.

Увидел судья, что палки не помогают делу, приказал приступить к пытке железом, но в то время явились домашние вельможи и удостоверили, что больного лечил другой мулла.

— Хорошо, — сказал судья свидетелям, — можете идти домой. — А потом обратился к мулле: — Я верю, что ты не виновен в том деле, — сказал он. — Но сам знаешь, дыма без огня не бывает, а потому уплати пять туманов судебных издержек и да благословит тебя Всевышний. Если же не захочешь уплатить, то я сгною тебя в тюрьме.

Всплакнул мулла, вручил судье пять туманов и был отпущен на свободу.

А на другой день нашел он во дворе медресе подметное письмо, в котором Ахмет уведомлял его, что это он сыграл злую шутку с вельможей и муллой.

Обрадовался мулла письму и побежал с ним к судье.

Показал ему письмо и сказал:

— Ты видишь, ага (господин), я был прав! Это все проделки разбойника Ахмета, упади на него гора. Давай мои туманы!

Прочитал судья письмо, приказал растянуть муллу и бить.

— За что бьешь? — вскричал тот.

— А за то, — ответил судья, — что ты хотел обмануть меня: сам написал письмо и сваливаешь на Ахмета. Подай пять туманов судебных издержек, да три тумана штрафа за намерение обмануть меня, если же не отдашь, начну пытать огнем…

Повыл-повыл мулла над своими туманами, отдал их судье, а сам пошел и удавился с горя. Узнал