Медицинские сказки от врача-реабилитолога. Как болезнь меняет судьбу пациентов, а реабилитация помогает стать счастливыми - Мария Панова

«дверца» рта основательно поломалась. Для того, чтобы случился вывих, нужно хорошенько зевнуть. Или широко открыть рот на здоровенный кусок еды. Или получить удар в челюсть. Или… упасть.

Логопед выяснила, что у пациентки в юности все же случилась неприятность – то ли зевнула она, то ли еще чего – и рот перекосило. Челюсть быстро вправили хирурги, и женщина забыла про этот случай. И все было хорошо.

А потом произошел инсульт. Была короткая потеря сознания, в этот момент женщина, очевидно, упала. Когда очнулась – не могла нормально говорить. Конечно, инсульт – дело такое. Часто нарушается речь, что поделать.

Именно в тот миг, когда мы по ниточке разобрали клубок анамнеза и поняли, что здесь нужна не реабилитация, не логопедическая гимнастика и не тренировка артикуляции, а помощь челюстно-лицевого хирурга, этот доктор как по мановению волшебной палочки оказался в нашем отделении. Забрел случайно, ошибившись этажом, а мы, словно цыгане на вокзале, закружили его, замахали историей болезни, увлекли в палату.

Через десять минут пациентка сидела с вправленной челюстью и пращевидной повязкой, которая помогала удержать достигнутые результаты. Женщина таращилась на нас, ошалев от напора медиков и скорости реабилитации: раз-раз и готово, и речь вернулась. Ничего себе тут специалисты работают! Чудеса! Хирург посмеялся, что видал таких «дизартрий» и не одну.

А мы записали в свои воображаемые молескины, что нужно исключать ВСЕ варианты возникновения странного симптома, иногда даже самые безумные. Если тебе кажется, что что-то тут не так – очень может быть, что тебе не кажется.

«Никого мы не спасаем»

«Дорогие медики, спасибо вам, что спасаете наши жизни» – пишут и говорят в День Медика. И это абсолютно нормальная история, что никто не думает о двух менее праздничных и позитивных вещах в жизни каждого врача.

Во-первых, мы далеко не всегда можем спасти пациента. И просто проводим с человеком последние минуты его жизни. Иногда больной уходит внезапно, и тогда мы взвинчены, но стараемся сохранять хладнокровие. А потом накатывает сожаление, вина, печаль.

А во-вторых, мы никого не спасаем каждый день (врачи скорой, кардиологи неотложных отделений, реаниматологи и еще ряд специальностей не в счет). Наша жизнь состоит из рутины, которую едва ли можно счесть героической. Три дня назад мы – инструктор ЛФК, психолог, заведующий и я – нашли наконец способ избавить женщину, которой больше семидесяти, от ходунков. И от страха ходить без них. Я колебалась, а нужно ли нарушать стабильную систему «старушка-ходунки», не сделаем ли мы хуже? Посоветовалась с заведующим, тот дал добро: нужно, делай, не сомневайся. Инструктор заходил с разных сторон – шведская стенка, ходьба с другими видами опоры. А психолог пошел ва-банк: использовал довольно жесткую методику, которая сработала. И знаете, когда пациентка пошла мне навстречу по коридору без какой-либо поддержки (сзади ее страховал психолог), только тогда я окончательно поверила, что это была не моя безумная фантазия и не привычка отнимать у беззащитных бабушек ходунки. А радость от результата была такой же сильной, как если бы это мой собственный младенчик делал навстречу мне первые шаги.

Ничего не получилось бы без моих коллег. Мне повезло работать в окружении талантливых, неравнодушных и азартных людей. Спасение жизней – один процент нашей работы. Мы не спасаем жизни большую часть трудового времени, но повышаем качество жизни наших больных. И это так же важно.

И пусть прозвучит грустно, самой большой наградой стали для меня слова невестки пациента, которого мы старались вертикализировать после инсульта, боролись с угасающими по очереди органами и системами и несколько раз победили, но все перечеркнула внезапная тромбоэмболия легочной артерии – он погиб. Так вот, его невестка сказала: «Спасибо, доктор. Я понимаю, вы сделали все, что смогли».

Наша работа совсем не похожа на американский сериал или героический эпос. Но каждый понимает, что это не главное. Главное – наша ежедневная рутина, из которой и получается результат. И это совсем не обязательно спасенная жизнь: иногда это новенький здоровый доношенный младенец в родзале, а иногда – бабушка, которой мы вернули возможность погулять с внуком во дворе своего дома. А иногда и достойная смерть. Такие дела.

Часть 3

Медицинские сказки

На границе миров

Что было до того, как он попал туда, откуда нет возврата?

Поздний вечер, почти ночь. Сияющая черная машина, подаренная отцом – очень дорогая машина, но он об этом никогда не думал, потому что привык, что с детства получает все самое дорогое. Еще было ощущение, что он красивый, молодой и вечный. И потому так легко и бездумно набирал скорость, мчал по городу, наслаждаясь всем, что есть – и всегда будет – у него.

Потом был миг, самый длинный миг в его жизни. Вспышка встречных фар, секунда звериного страха, понимание неизбежности столкновения. Потом – темнота. Для него на этом все закончилось. Его больше не было в теле. Не стало молодого задора, азарта, желания все время двигаться, ни минуты не жить без удовольствий.

Но для родственников все только началось: длинный путь отчаяния, осознания неизбежности произошедшего, понимание, что слово «никогда» – приговор, если его произносит врач реанимации.

Это называется вегетативное состояние, когда в результате обширного повреждения мозга пропадает возможность осознавать себя, что-то понимать и чувствовать.

Но мозг продолжает чередовать сон и бодрствование, хоть они уже и не нужны бесчувственному телу, человек может зевать, бесцельно двигаться, глаза его смотрят в никуда, ни на чем не фиксируясь.

Человек возвращается в младенческое состояние. Только младенец дарит всему миру бессмысленные «сытые» улыбки и блуждает невидящим еще взором по лицам близких, потому что в мозге идет важная работа, формируются новые связи между нервными клетками. Однажды в голове малыша словно включат свет, и он начнет осознавать, не умея еще называть, и с этого начнется его личность. А человек в вегетативном состоянии – навсегда теперь набор функций: глотание, сердцебиение, физиологические отправления, дыхание. Без надежды на то, что его взгляд когда-то остановится на родном лице.

«Застрял на границе миров», – задумчиво проговорила я, зайдя к этому пациенту в реанимацию. Тело изломано, мышцы истаяли без нормального питания – зонд и капельницы обеспечивают поддержание энергетических потребностей, но едва ли сохранят здоровые мускулы; взгляд пациента блуждает по потолку.

«Ни жив ни мертв» – есть такая поговорка, которая точно характеризует замирание человека в состоянии сильнейшего стресса, застывание от ужаса, когда сама жизнь в нем будто на секунду останавливается.

Этот парень тоже сейчас