Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

в другие. В результате темпоральный процесс предстанет ключевой характеристикой насилия как такового, помимо других способствующих ему условий. Возникновение насильственных событий зависит от их временны́х параметров в соотношении с другими подобными событиями, а также от внутреннего временно́го потока в рамках микроинцидентов. Все это может способствовать дальнейшему движению к пониманию насилия как относительно редкого события, не детерминированного фоновыми условиями.

Правильное соотношение микро- и макросоциологического подходов заключается не в том, что один должен сводиться к другому, а в координации двух этих уровней исследования там, где это приводит к какому-либо полезному результату. Насилие является одной из сфер, где это чрезвычайно важно. Несмотря на смену масштабов, оба тома будет связывать единая нить – а именно теория процессов взаимодействия в эмоциональных полях, которая в настоящей книге применяется к микрофрагментам времени и пространства, а в ее продолжении будет использована на более масштабном материале.

В дальнейшем изложении местоимения мужского рода «он», «его» и «ему» будут намеренно использоваться для обозначения именно мужчин. В насильственных ситуациях мужчины и женщины в ряде моментов ведут себя схоже, однако общепринятая ныне формулировка «он или она», замещающая общий род, при рассмотрении нашей темы способна основательно сбить с толку. Насилие, совершаемое между женщинами и между мужчинами и женщинами, будет рассматриваться по отдельности и без двучтений.

Часть I

Грязные секреты насилия

Глава 2

Конфронтационная напряженность и неумелое насилие

Для начала – эпизод из этнографических заметок автора:

Сомервиль, Массачусетс (рабочий район Бостона), октябрь 1994 года, около 23:30, будний день. Проходя по улице, я замечаю, как в квартале коммерческой застройки у обочины перед складом/офисом останавливается машина пепельного цвета. Из нее выходит молодой белый парень лет за двадцать в короткой куртке и хлопает дверью. Я иду дальше. Неподалеку на этой же улице стоит еще один молодой белый парень (я вижу его на противоположном тротуаре, с правой стороны, когда оглядываюсь, чтобы посмотреть, что происходит сзади). Он начинает вытаскивать бутылки из мусора, стоящего на улице до утра, пока его не заберут, и разбивать их о тротуар. Он разгневанно ходит туда-сюда, затем замечает первого парня на другой стороне улицы, примерно в 40 ярдах от него. Пронзительно кричит: «Джоуи! [непристойные ругательства]» и дальше что-то вроде: «Я доберусь до тебя, Джоуи!» Далее он бросается на середину улицы (это довольно широкая автомобильная магистраль, но движения в это время нет), а первый парень устремляется ему навстречу с левой стороны (они явно поджидали друг друга). Одновременно сзади по улице с расстояния около 50 ярдов (кажется, по правой стороне) подбегает третий парень – товарищ Джоуи. Эти двое нападают на парня, который бил бутылки. Противники наносят в направлении друг друга несколько сильных ударов, но я не уверен, что хоть один из них попадает в цель. Парень, который бил бутылки, начинает истошно кричать: «Эй, деремся по-честному, деремся по-честному! Никаких двое на одного! Один на один!» Далее они отступают вверх по улице по направлению от того места, где я стою. Еще пару минут крики продолжаются, затихают, потом снова начинаются. Наконец я ухожу (примерно через пять минут наблюдения за происходящим с расстояния 50 ярдов; рядом со мной находился еще один прохожий – женщина, которая также наблюдала за инцидентом, но участники драки не обращали на нас внимания). Непонятно, удалось ли им вообще попасть друг в друга кулаками.

В этом эпизоде мы видим, как участники драки принимаются демонстрировать свою крутизну, гнев и воинственность – бьют бутылки, хлопают дверьми, выкрикивают непристойные ругательства. Далее они наносят друг другу пару ударов, но промахиваются. Затем очень быстро обнаруживается предлог для прекращения драки, причем похоже, что он подходит не только для стороны, находящейся в меньшинстве, но и для стороны, обладающей преимуществом. В заключительной части инцидента его участники на какое-то время устраивают гневную перепалку.

Храбрые, умелые и равные по силам?

Преобладающее мифологизированное представление о драках можно свести к формуле, предполагающей, что их участники храбры, умелы и равны по силам. В сфере развлечений и в штампах обыденного дискурса противоборствующие стороны обычно разграничиваются в моральных терминах: герои и злодеи, благородные и заслуживающие порицания – при этом плохой парень тоже является сильным и серьезным бойцом, иначе портится вся драматургия и главного героя истории не получится представить в особо выгодном свете. При планировании спортивных соревнований – развлекательных мероприятий, организованных таким образом, что их структура представляет собой отвечающий представлениям о драматизме конфликт, – обычно стоит задача свести друг с другом равных соперников. В конфронтациях, изображаемых в художественных жанрах, несопоставимость сил противников уместна лишь в том случае, если герой побеждает превосходящую силу – разумеется, в вымышленных историях добиться этого легче, чем в реальной жизни.

В реальности дело обстоит почти противоположным образом. Участники драк преимущественно опасливы и неумелы в совершении насилия, причем в особенной степени эта неумелость, как правило, проявляется именно при равенстве сил. Для большинства успешных случаев насилия характерна как раз обратная ситуация – когда сильный нападает на слабого.

Хорошей иллюстрацией данной модели является этнографический фильм «Мертвые птицы», в котором изображена война между племенами в высокогорье Новой Гвинеи [Garner 1962][1]. В боевых действиях принимают участие все взрослые мужчины двух соседних племен, по несколько сотен с каждой стороны. Их встреча происходит на традиционной площадке для проведения поединков, расположенной на границе между племенными территориями. Вот что мы видим в этом фильме. На переднем крае сражения находится примерно десяток бойцов; один или двое из них вырываются вперед, чтобы выпустить стрелу в направлении противника – когда это происходит, противник подается назад. Для такого сражения характерен ритмический паттерн в виде волн, которые то устремляются вперед, то откатывают обратно, как будто под воздействием некой магнетической силы, не позволяющей даже самым смелым бойцам выходить далеко за разделяющую стороны линию. Создается впечатление, будто храбрость для нападения представляет собой силу, которая расходуется, когда кто-то проникает глубже – пусть даже на несколько ярдов – на территорию противника, а отход назад уравновешивается приливом храбрости у противника, продвигающегося вперед. При этом большинство стрел не попадают в цель, а основная часть ранений приходится на ягодицы или спины и наносится во время бегства. Похоже, что за целый день сражения ранения получают сравнительно немногие – порядка 1-2% его участников. Схватка продолжается в течение нескольких дней, пока кто-нибудь не будет убит или не получит достаточно серьезное ранение, чреватое смертью.

После того