Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

превосходную степень Almegisté, «Величайший»; в средние века он был искажен, и в истории прославился под названием «Альмагест». Эта книга правила небом до тех пор, пока Коперник не перевернул мир. Однако сам Птолемей не претендовал на нечто большее, чем систематизация трудов и наблюдений предшествующих астрономов, в первую очередь Гиппарха. Он изобразил Вселенную сферической, ежедневно обращающейся вокруг сферической и неподвижной Земли. Эта точка зрения покажется нам странной (хотя трудно сказать, какие слова будущие Коперники припасут для нынешних Птолемеев), но геоцентрическая гипотеза позволяла исчислить положение звезд и планет с большей точностью, чем гелиоцентрическая концепция, учитывая состояние астрономических знаний в то время{1384}. Птолемей, далее, предложил теорию эксцентриков для того, чтобы объяснить орбиты планет, и открыл эвекцию, или орбитальное отклонение, Луны. Он измерил расстояние между Землей и Луной при помощи до сих пор используемого метода параллакса, придя к выводу, что оно равняется пятидесяти девяти земным радиусам. Приблизительно такими же данными располагает и современная наука, однако Птолемей следовал Посидонию, преуменьшая протяженность диаметра Земли.

Как Syntaxis придал античной астрономии ее окончательную форму, так «Географический обзор» Птолемея суммировал античные знания о поверхности Земли. Также и в этом случае его кропотливые труды по составлению таблиц с указанием долготы и широты крупнейших городов земного шара привели к серьезным ошибкам в силу того, что он разделял точку зрения Посидония, преуменьшавшего размеры нашей планеты; однако именно этой вдохновляющей ошибке, закрепленной в традиции Птолемеем, Колумб обязан своей верой в то, что за относительно небольшой промежуток времени можно достичь берегов Индии, плывя на запад{1385}. Птолемей был первым, кто использовал термины «параллели» и «меридианы» в географии; на своих картах ему удалось запечатлеть отличные плоскостные проекции сферы. Но он был скорее математиком, чем географом или астрономом; его работа состояла главным образом из математических формул. Syntaxis содержит великолепную таблицу хорд. Птолемей разделил земной радиус на шестьдесят partes minutae primae («первые малые части»), которые стали нашими «минутами», и разделил последние на шестьдесят partes minutae secundae («вторые малые части»), которые стали нашими «секундами».

Хотя Птолемей и допустил немало ошибок, он обладал складом и терпением настоящего ученого. Он стремился основывать все выводы на наблюдениях — слишком редко своих собственных. В одной из областей он провел длинную серию экспериментов: его «Оптика» — исследование преломления было в свое время названо «самым примечательным экспериментальным исследованием в античности»{1386}. Стоит отметить и тот факт, что этот величайший астроном, географ и математик своего времени написал «Четырехкнижие» (Tetrabiblios), посвященное изучению влияния звезд на человеческую жизнь.

Тем временем «Архимед младший» пытался дать классическому миру еще один шанс на индустриальную революцию. Блестящий изобретатель или компилятор, имя которого — единственное, что мы о нем знаем, Герон выпустил в эту эпоху[97] в Александрии обширную серию трактатов по математике и физике, отдельные из которых сохранились в арабских переводах. Он откровенно предупреждал читателей, что предлагаемые им теоремы и изобретения вовсе не обязательно принадлежат ему, но являются результатом многовековых исследований. В «Диоптре» он описывает инструмент, напоминающий теодолит, и формулирует принципы измерения посредством съемки расстояний до недоступных точек. В «Механике» он рассматривает использование и сочетание простых приспособлений, таких, как колесо, ось, рычаг, шкив, винт и клин. В «Пневматике» он исследует давление воздуха при помощи семидесяти восьми экспериментов, большая часть которых является шуточными трюками. Например, он показывает, как заставить течь вино или воду из одного и того же маленького отверстия в дне сосуда, закрывая то одно, то другое отверстие наверху разделенного на две части сосуда, через которые туда проникает воздух.

Благодаря таким развлечениям он смог сконструировать нагнетательный насос, пожарный насос с поршнем и клапанами, гидравлические часы, водяной орган и паровую машину. В этом приспособлении пар, поднимавшийся от горячей воды, попадал по трубе в шар и выходил наружу через изогнутые трубки противоположных сторон, заставляя шар вращаться в направлении, обратном тому, в каком выходил пар. Высокоразвитое чувство юмора не позволило Герону приспособить это изобретение для промышленных нужд. Он использовал пар для того, чтобы поддерживать мяч в подвешенном состоянии, заставить петь механическую птицу или дуть в трубу статую. Так, в «Катоптрике» он исследует отражение света и демонстрирует, как сконструировать зеркала, которые позволят человеку увидеть себя со спины или отразят его с головой, повернутой назад, с тремя глазами, двумя носами и т. д. Он рассказывал магам, как проделывать трюки при помощи скрытых от публики приспособлений. Он заставлял воду бить из фонтана после того, как в щель опускали монету. Он сконструировал тайную машину, которая перегоняла горячую воду в ведро, которое становилось тяжелее и при помощи шкивов открывало врата храма. В этом и множестве других случаев Герон преуспел в тауматургии, упустив шанс стать Уаттом.

Александрия издавна была главным центром медицинского образования. Знаменитые школы медицины существовали также в Марселе, Лионе, Сарагосе, Афинах, Антиохии, Косе, Эфесе, Смирне и Пергаме; но в поисках медицинского образования молодежь всех провинций устремлялась в египетскую столицу. Даже в четвертом веке, когда Египет переживал упадок, Аммиан Марцеллин писал, что «достаточной рекомендацией для врача является простое упоминание о том, что он учился в Александрии»{1387}. Прогрессировала специализация. «Никто не в силах быть универсальным врачом», — сказал Филострат (около 225 г.). «Должны существовать специалисты по ранам, лихорадкам, глазным болезням, чахотке»{1388}. В Александрии практиковалось анатомирование трупов и, по-видимому, имели место случаи вивисекции на человеке{1389}. Хирургия, пожалуй, была развита здесь в первом веке столь же хорошо, как и в лучших европейских клиниках до девятнадцатого века. Нередко врачами были женщины. Одна из них, Метродора, написала сохранившийся трактат о маточных болезнях{1390} История медицины той эпохи украшена великими именами: Руф Эфесский описал строение глаза, провел различие между моторными и сенсорными нервами и усовершенствовал методы приостановления кровотечения в хирургии; Марин Александрийский прославился своими операциями на черепе; величайшим офтальмологом эпохи был Антилл. Диоскорид из Киликии (40–90 гг.) написал труд Materia Medica, в котором содержались описания 600 используемых в медицине растений, и эти описания были настолько хороши, что его книга оставалась самым авторитетным пособием по данной теме вплоть до Возрождения. Для контрацепции он рекомендовал использовать медикаментозные маточные кольца{1391}; его рецепт вина из мандрагоры, используемого для хирургической анестезии, был с успехом применен в 1874 году{1392}.

Соран Эфесский около 116 г. опубликовал трактат, посвященный женским заболеваниям, родам и уходу за детьми; из сохранившихся произведений античной медицины он уступает только трудам