Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

слышать слова священника{1375}. Согласно Иосифу, нравственность александрийских евреев была образцовой в сравнении с половой распущенностью языческого населения{1376}. Они активно развивали свою интеллектуальную культуру и внесли значительный вклад в философию, историографию и науку. Иногда город захлестывала этническая вражда; мы находим в трактате Иосифа «Против Апиона» (вождя антисемитского движения) все те мотивы, доводы и легенды, которые и в наше время вносят напряжение в отношения между евреями и неевреями. В 38 г. греческая чернь ворвалась в синагоги и требовала поместить в каждую — статую Калигулы в облике божества. Римский префект Авиллий Флакк лишил евреев александрийского гражданства и приказал тем из них, которые жили за пределами изначально предназначавшейся для евреев части города, вернуться в нее в течение нескольких дней. Когда отпущенное им время истекло, греческое население сожгло 400 еврейских домов и принялось убивать или истязать тех евреев, которые находились за пределами гетто; тридцать восемь членов иудейской герусии, или сената, были арестованы и публично высечены в театре. Тысячи иудеев лишились крова, потеряли работу и сбережения. Преемник Флакка передал дело на рассмотрение императору, и в Рим отправились две отдельные депутации — пять греков и пять евреев (40 г.), чтобы отстаивать свои позиции перед Калигулой. Он погиб, не успев их рассудить. Клавдий восстановил права александрийских евреев, подтвердил их муниципальное гражданство и строго приказал обеим партиям жить в мире.

II. ФИЛОН

Лидером еврейской делегации, направленной к Калигуле, был философ Филон, брат арабарха, или управляющего еврейской экспортной торговлей в Александрии. Евсевий пишет, что он принадлежал к древней жреческой семье{1377}. Практически мы больше ничего не знаем о его жизни. Однако его благочестивый и благородный характер оставил свой неизгладимый отпечаток на многих сочинениях, написанных им для того, чтобы разъяснить сущность иудаизма греческому миру. Воспитанный в священнической атмосфере, предельно лояльный к своему народу и очарованный греческой философией, он поставил целью своей жизни примирение Писания и обычаев иудеев с греческими идеями, и прежде всего с философией «священнейшего» Платона. Для осуществления этой задачи он сформулировал принцип, согласно которому все события, персонажи, доктрины и законы Ветхого Завета имеют не только буквальное, но и аллегорическое значение и являются символами неких моральных или психологических истин; при помощи этого метода он оказался в состоянии доказать все что угодно. Он писал на посредственном иврите, зато его греческие сочинения были настолько хороши, что один из его поклонников заметил: «Платон пишет, как Филон»{1378}.

Скорее теолог, чем философ, он был мистиком, чье глубокое и пламенное благочестие предвосхитило Плотина и средневековую мысль. Бог, согласно Филону, является сущностью мирового бытия, он бестелесен, вечен, невыразим; разум может знать о его существовании, но не способен приписать ему никаких качеств, поскольку любое качество есть ограничение. Представлять его в человеческом образе — значит делать уступку чувственному воображению человека. Бог — повсюду. «Какое место способен указать человек, где не было бы Бога?»{1379} Но он не является всем: материя также вечна и несотворенна; однако она лишена жизни, движения и формы, до тех пор пока не испытает на себе оплодотворяющее воздействие божественной силы. Для того чтобы создать мир, наделив материю формой, и установить отношения с людьми, Бог использовал несметную рать существ-посредников, которых иудеи называют ангелами, греки — демонами, Платон — идеями. Для большей доходчивости их можно представить как личности, утверждает Филон, хотя в действительности они имеют существование только в Божественном Уме, как мысли и силы Бога{1380}. Вместе взятые, эти силы образуют то, что стоики называли Логосом, или Божественным Разумом, творящим и направляющим мир. Колеблясь между философией и теологией, идеями и персонификациями, Филон иногда думает о Логосе как о личности; в один из поэтических моментов он называет Логос «первородным (сыном) Бога»{1381}, сыном Бога от девы Мудрости{1382}, и говорит, что через Логос Бог открыл себя человеку. Так как душа является частью Бога, при помощи разума она способна возвыситься до мистического созерцания если не самого Бога, то Логоса. Может статься, если бы нам удалось освободиться от порока — тела и ощущений — и благодаря аскезе и долгим упражнениям в созерцании стать на мгновение чистым духом, в это экстатическое мгновение мы смогли бы лицезреть самого Бога{1383}.

Логос Филона явился одной из самых влиятельных идей в истории мысли. То, что сходные идеи формулировались Гераклитом, Платоном и стоиками, очевидно; по-видимому, ему были известны и написанные незадолго до него иудейские сочинения, в которых Мудрость Бога как творца мира понималась как особая личность; должно быть, он находился также под впечатлением того места из Притч (VIII, 22), где Мудрость говорит: «Бог владел мной в начале своих путей, прежде своих трудов. Я была воздвигнута испокон веков… с тех пор, как стоит земля». Филон был современником Христа; очевидно, он никогда не слышал о нем; но, сам того не ведая, он один из тех, кто стоял у истоков христианской теологии. Раввины хмурились, слыша его аллегорические толкования, словно те предназначались для оправдания не слишком строгого следования Закону; они подозревали учение о Логосе в том, что оно является отступлением от монотеизма; они видели в страстной приверженности Филона греческой философии угрозу культурной ассимиляции, потери расовой чистоты и как следствие этого — исчезновения находящихся в рассеянии евреев. Но Отцы Церкви восхищались созерцательной набожностью этого иудея, широко использовали его аллегорические принципы для ответа на критику Священного Писания и вместе с гностиками и неоплатониками приняли учение о мистическом созерцании Бога как венце человеческих усилий и трудов. Филон предпринял попытку стать посредником между иудаизмом и эллинизмом. С точки зрения иудаизма он потерпел неудачу; с исторической точки зрения он добился успеха. Результат его работы — первая глава Евангелия от Иоанна.

III. ПРОГРЕСС НАУКИ

В области науки Александрия была бесспорным лидером эллинистического мира. Клавдий Птолемей доджей быть причислен к самым влиятельным астрономам античности, потому что, несмотря на Коперника, мир нашего языка по-прежнему Птолемеев. Рожденный в Птолемаиде на Ниле (отсюда его имя), большую часть своей жизни он провел в Александрии, где со 127 по 151 год проводил свои наблюдения. Мы помним его главным образом потому, что он отверг теорию Аристарха, утверждавшего, что Земля вращается вокруг солнца. Эта бессмертная ошибка была увековечена в сочинении Птолемея Mathematiké Syntaxis, или «Математическая классификация» звезд. Арабы ссылались на этот труд, применяя к нему греческую