Я была в твоей шкуре. Долгая дорога в сторону жизни - Татьяна Маркова

на кухоньке и такие аппараты имеются – благотворительные подарки) и никогда не забывает упомянуть, что это блюдо изобрели бельгийцы.

Но Тагир жарит самую вкусную в мире картошку – её едят все дети в отделении, когда он разносит по палатам, и Жюль в том числе причмокивает.

Однако без ложной скромности – я готовлю круче всех. Меня называют Queen of the kitchen.

Здесь принято угощать. Здесь, когда идёшь по коридору с тарелкой, прикрытой крышкой, чтобы не остыло, тебя могут остановить, приоткрыть крышку, не смущаясь, громко носом втянуть в себя вкусный запах, облизнуться и похвалить.

Как-то из Вероны приехала моя подруга Наташа со своим мужем Стефано. Он, как большинство итальянцев, потрясающий повар, уже вечером, когда закончились все процедуры, готовил всему отделению пасту по рецепту своей бабушки. Ели все. И дети, и родители, и дежурные врачи. Потом, совсем поздно, маленькие уже спали, старшие сидели с нами за большим столом, и все вместе мы играли в UNO, смеялись, шутили. На всех языках. И понимали друг друга.

Наташа сказала, что самым большим потрясением для неё оказались не маски, не одутловатые, изменившиеся от стероидов лица детей, не их лысые головы, а то, что и они, и мы можем быть весёлыми, счастливыми даже в таких, мягко говоря, непростых обстоятельствах.

– Вы все живые, настоящие, – добавляет Стефано по-итальянски и активно жестикулирует, – паста, правда, понравилась?

О. К.

Кухонное настроение

Красные черри,

Белый чеснок —

Кухонное вдохновение.

Зелёный базилик

Радует глаз —

Кухонное настроение.

Брускетты

Огромный ломоть

Жарю на гриле.

Анестезия

От боли – моя

Кухонная дисциплина.

Запах оливок

Мысли приводит в покой.

Глушит тревогу.

Всё скоро пройдёт, —

Бубню под нос,

Шинкуя кручину.

Смотреть на нож,

Пальцы беречь.

Не бередить застарелое горе.

Важно не кинуться

Прочь, а пройти

Крестный путь достойно.

От вкуса блаженства

Бежит досада.

Сердце спокойнее бьётся.

Аритмия сдаётся

В плен под цветами

Итальянского флага.

Рву, режу, строгаю,

Жгу, кипячу, охлаждаю,

Кромсаю, кромсаю, кромсаю…

Кухонное

Преступление

Сотворяю.

О. К.

Рассмешить бога

Пост в Facebook

За длинным кухонным столом темнокожая очень красивая девушка сосредоточенно собирает вместе с десятилетним армянским подростком пазл собора Парижской Богоматери. Две ровесницы-крохи с Украины и из России играют в детском уголке в дочки-матери, бельгийско-арабский мальчуган лавирует между ними на трёхколёсном велосипеде. В игровой комнате французский папа с сыном рубятся в playstation.

На каждом ребёнке провода, по которым бегут лекарства из пластиковых мешков, зловеще висящих на штативах. Эта картина привычна как для детей, так и для родителей. Дети научились сосуществовать с этими палками на колёсах и не обращать на них внимания. Слишком много чести. То, что есть силы ходить, уже большая радость. На кухне в это время кашеварят мамаши – скоро обед.

В ожидании контрольных результатов анализов, за которыми мы приехали из Люксембурга на one day treatment, развешиваем вместе с командой психологов на искусственную ёлку новогодние игрушки, в том числе нарядных деревянных матрёшек. На их кругленьких животах самые знаменитые соборы России – храм Василия Блаженного, Казанский, Исаакиевский, Софийский – художественная ручная работа. Это наш скромный подарок детям. Вернее, искорка счастья или просто любопытства для тех, кто на этот Новый год останется в брюссельском госпитале бороться с тяжёлым недугом. Осторожно вспоминаем прошлый Новый год. Мы знаем, как это было.

Двадцать три года назад, в бандитские 1990-е, я боялась умереть, оказавшись под дулом пистолета в заложниках – на нашу фирму напала вооружённая банда. Они были без масок, с открытыми лицами. И тогда я поняла, что это конец. Казалось, ничего страшнее быть не может. Но что-то пошло не так в их зловещем плане, и мы остались живы.

21 декабря прошлого года я получила смс от мужа, что наша дочь больна тяжёлой болезнью. Мы были далеко друг от друга. Я в Москве, он в Люксембурге. Первым удар принял он. Мы рассмешили Бога. Все наши грандиозные планы рассыпались в прах. Вместо Рождественской поездки на сафари в Африку нужно было собираться в больницу в Брюссель на совершенно неопределённое время. Пока старшая дочь срочно покупала билеты себе и мне в Брюссель, я металась по московскому дому в отчаянии. Мне было страшно жить. И сейчас мне кажется, что бояться жить может быть ужаснее, чем бояться умереть.

Вторую неделю прошу мужа принести из подвала коробку с ёлкой. А он всё не несёт. Наконец, прижимаю его к стенке.

– Что происходит? Почему не хочешь ёлку, рассказывай! – надеваю маску психолога.

– Принесу и соберу завтра, когда вы приедете из госпиталя, обещаю. Знаешь, – признаётся неожиданно, – просто в памяти последнее действие, которое я совершил, уезжая в тогда ещё страшную неизвестность, – закрываю ставни, оглядываю квартиру ещё раз – не забыли ли чего, и выключаю ёлку. Понимаешь, выключаю до наступления Нового года.

Понимаю.

Мы уезжаем из госпиталя. Дома – ёлка. Наряженная. А муж ждёт, когда мы вместе включим на ней гирлянду. Наши пузатые матрёшки с Успенским кафедральным собором, храмом Христа Спасителя, церковью Преображения Господня весело смотрят на нас. Скоро Рождество.

О. К.

Ракушка на фоссиле

Татьяна

21 декабря 2017 г., в 21:43

Привет, Оля.

Прочитала твой пост в Фейсбуке «Рассмешить Бога». Он пронзительный! И в то же время – светлый! Всколыхнулись воспоминания о предрождественских днях 2016 года.

Я просто замерла от ужаса, когда ты сказала, что никуда не улетела на отдых, а летишь в госпиталь в Брюссель. Сразу представила, что тебе предстоит пережить. И что твоя насыщенная жизнь, которой ты привыкла управлять, уже осталась в прошлом на неопределённое время. Очень хотелось, чтобы диагноз оказался ошибочным. И сказать тебе, растерянной, ещё не понимавшей, что под твоей старой жизнью уже подведена жирная черта (да ещё накануне твоего пятидесятилетия) было нельзя. Потому что – нельзя. Потому что помню своё оцепенение, свои сжатые в тиски мозги и своё желание не думать ни о чём, просто производить какие-то нужные действия. И, конечно, надеяться, что