Часть 4. Приполярный Урал. Саранпаульская экспедиция - Александр Викторович Виноградов

Утром следующего дня мы уже были в п. Покровск-Уральский, в 7 км от города в конторе Сосьвинской ГРП. Нас принял начальник партии Крупнов Павел Архипович, седой мужчина старше среднего возраста, немного полноватый. Этот человек всю жизнь проработал на Урале, на разведке россыпных месторождений золота и платины. Имел колоссальный опыт в этих работах. Мы долго проговорили на разные темы. Потом он позвал техрука партии Лукашёнка П.П., мы познакомились, и они посоветовали нам сегодня же выехать на их основной участок – п. Тулайка, в верховьях р. Вагран. Мы согласились.

Оказалось, что нормальной дороги летом туда нет – проходят только трактора с санями и тягачи АТЛ. А ехать нам надо было верхом на лошадях около 65 км. Опыта езды верхом у нас не было никакого, и пришлось осваиваться на ходу. С нами поехал и П.П. Лукашёнок.

Это только в кино и на картинках показывают красиво сидящих и гарцующих верхом всадников. Для новичков этот способ езды – достаточно серьёзное испытание. Уже через десяток километров начало болеть заднее место и промежность. Эта боль усиливалась при езде по твёрдой дороге и рысью. Легче было, если пустить лошадь в галоп, но такой аллюр лошадь могла выдержать несколько минут и опять переходила на ровный шаг. В середине пути наступил какой-то критический момент, когда казалось, что всё, больше не выдержать этой пытки. Но, отдохнув немного на земле, двигались дальше.

Сначала мы ехали по относительно твёрдой грунтовой дороге в сторону г. Брусковая, затем свернули с неё влево, и пошла летняя непроезжая для автомашин дорога в лесу. Во второй половине пути она вышла почти на берег Ваграна и пошла вверх. Через какое-то время въехали в с. Баронское – исключительное по красоте место. На возвышенной части берега стояло несколько старинных изб в окружении нескольких десятков громадных кедров. Вниз, к реке – заливные луга с разнотравьем и большим количеством цветов. Отдельные части были огорожены пряслом и использовались как выпасы для коров и заготовки сена. Избы – пятистенки были аж черны от старости, и построены из толстых кондовых деревьев. Было им наверняка более чем по сотне лет, а может и много более. Жило там в то время две или три семьи. Мы остановились, купили у хозяев по литровой банке холодного, из погреба, молока, для описания вкуса и запаха которого не хватит никаких превосходных степеней, отдохнули и поехали дальше. Там, где с берега было видно русло реки, уже наблюдалось движение мути в воде. Как объяснил Лукашёнок – это уже были следы работы гидровашгерда на валовой промывке песков на участке работ. Только поздно вечером мы приехали на участок. Сойдя с лошадей, мы с Каменевым заметили, что оба держим ноги "колесом" и хромаем. Лошадей отдали конюху, а сами пошли в дом. Дел уже никаких не было до утра – мы просто не могли двигаться.

Утром начали знакомиться с участком. В долине реки, прямо в центре разведываемого полигона, был построен базовый посёлок из деревянных нормальных домов, где были общежития рабочих, ИТР, небольшая контора, котлопункт, баня. Работа длилась 22 дня, а потом все выезжали на общие выходные на 8-9 дней к своим семьям. И такой график работы выдерживался круглый год. Участок был неплохо обеспечен техникой – несколько лёгких тракторов, электростанция. Про разные насосы я уже и не говорю. Работу проходческих бригад старались организовать так, чтобы на разведочной линии работало не менее двух бригад проходчиков – тогда они считали выгодным обеспечить их насосами "Летестю" с электроприводом и дать им отдельную электростанцию. Пески они промывали полностью на гидровашгердах собственной конструкции, располагая их в местах наибольшего скопления материала для промывки. Были, конечно, и одиночные удалённые шурфы. Там они ставили насосы с индивидуальным бензиновым приводом. Здесь же увидели впервые штанговый насос "Летестю" для откачки воды из шурфов глубиной более 8 метров. Это был одиночный цилиндр с поршнем, опущенный на ставе водоподъёмных труб на нужную глубину в угол шурфа и приводящийся кривошипным механизмом за штангу на поверхности.

Все проходчики были высококлассными специалистами своего дела и могли вести проходку шурфов практически в любых условиях. Подавляющая часть шурфов добивалась до плотика – недобитых были буквально единицы. И это при том, что условия проходки некоторых были чрезвычайно сложны. Основные проблемы возникали в шурфах, расположенных близко к руслам рек и ручьёв. Здесь всегда был повышенный водоприток, и попадались горизонты плывунов. Если с водопритоком справлялись увеличением числа насосов на поверхности, то проходка плывунов требовала ещё и специфических профессиональных навыков. В таких случаях применялось так называемое "палевое" крепление – опережающая забивка палей. Пали – это деревянные, заострённые на одном конце пластины длиной около метра. В полностью закреплённом шурфе, на забое, перед плывуном ставилась деревянная рама и по её периметру, вниз, пробивались пали небольшими заходками – насколько удавалось пробить. Песок изнутри удалялся. И так на всю длину палей, которые не давали плывуну заполнить шурф. Если мощность плывуна за один ряд палей не перекрывалась, ставилась новая рама и гнали новый ряд. Правда, каждый ряд палей съедал часть живого сечения шурфа. Самое большее число рядов, которые им удавалось ставить – 3. Но это настолько профессионально сложная работа, что мы на Хобею не могли несколько лет научить хотя бы одного проходчика ставить один ряд палей. Проходчики здесь были собраны практически со всех россыпных золотоплатиновых месторождений Урала. Работа физически тяжёлая, иногда и опасная, требует высокой квалификации и ни в каких учебных заведениях ей не обучали, а можно было только научиться рядом с умельцем.

В связи с тем, что в последние годы в 10 раз сократился объём геологоразведочных работ, закрылись многие экспедиции, в том числе и Североуральская, думаю, что через несколько лет на Урале уже нельзя будет найти ни одного проходчика, способного бить шурфы на талых грунтах россыпных месторождений, а может эта профессия вообще исчезнет на территории страны, и придётся когда-то начинать всё сначала, как при Демидове.

Очень приятное впечатление на нас произвела работа гидровашгерда. При сравнительно небольших габаритах и затратах труда – очень высокая производительность – за смену промывалось до 6 кубометров песков. Наиболее тяжёлая работа была частично механизирована – загрузка песков в бункер производилась краном "Пионер". В партии был исключительно толковый механик и хороший рационализатор – В.П. Топорков. Он всю жизнь проработал в партиях такого толка и хорошо представлял себе слабые места применяемой техники, заранее изготавливал запчасти и