Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

сделался любимцем одного нотариуса, которого так очаровали его достоинства, что он задумал выдать за него свою племянницу. У нас сохранилось письмо, присланное им по этому поводу отцу после того, как Шарль завербовался в королевские войска. Тот сделал это не из любви к беспутной жизни, но из пламенного желания пожертвовать собой ради отечества.

Другой сын устроился бы еще лучше, но его всю жизнь преследовал злой рок... Печальный пример для непослушных детей, которые предаются пылким страстям, и считают себя вправе самостоятельно решать самый важный вопрос — выбор подруги жизни... Прежде, чем поведать о его судьбе, я расскажу читателю об одном удивительном происшествии.

По странному совпадению (в котором, впрочем, нет ничего чудесного) в 1764 году в Париже возглавлял такое же дело, как господин Помбелен, его внук, сын Эжени; он был столь же богат, как дед, и имел двух очаровательных дочерей, старшую из коих звали Розой, а младшую Эжени, в честь бабки и ее сестры. Как это ни странно, один из сыновей Эдма Ретифа, случайно встретив этих девушек и не будучи с ними знаком, без памяти влюбился в старшую. Увлеченный страстью, с которой он был не в силах совладать, злосчастный молодой человек стал писать анонимные письма, не преследуя при этом никакой определенной цели, ибо он был женат; на девушку эти письма не произвели впечатления, несмотря на выраженные в них пламенные чувства и признания, но ее отец обратил на них внимание. Ему захотелось узнать их автора, и он велел своим приказчикам его выследить. Они скоро его поймали, но не в тот момент, когда влюбленный опускал письмо в ящик — он делал это чересчур осторожно, — его обнаружили в подвале, из окошка которого он созерцал несравненную Розу Б.; его схватили и потащили в залу, где находились обе сестры, их брат и остальная семья, отсутствовал лишь отец. Какое испытание для человека застенчивого от природы, вдобавок неряшливо одетого! Он испытал стыд и унижение, выслушивая заслуженные упреки, но более всего страдал от презрения, какое выказывала ему обожаемая особа.

Отец Розы появился в момент, когда его заставляли написать несколько слов, желая убедиться, что он автор писем. Увидав молодого человека, господин Б. выслал всех из комнаты; почувствовав невольную симпатию к незнакомцу, он мягко обратился к нему:

— Почему вы стараетесь разбудить в сердце моей дочери пагубную страсть? Почему вы оскорбляете меня? Ведь я вам ничего худого не сделал? Что вы можете сказать в свое оправдание?

Молодой безумец, тронутый добротой господина Б., бросился к его ногам. — Виноват! — воскликнул он. — Вот все, что я могу и хочу сказать. Но страсть оказалась сильнее меня, я действовал как бы против своей воли. — Обычное оправдание тех, кто дурно поступает. — Я в отчаянии от того, что сделал, но скажу по правде: не поручусь, что снова этого не совершу. — Кто вы такой? — Я из провинции. — Из какой? — Из Бургундии. — Из Бургундии? Как вас зовут? — Он назвал себя. — Друг мой, успокойтесь. Ваш отец жил некогда в Париже? — Да, сударь, и был здесь счастливее меня. — Не знал ли он господина Помбелена? — Знал, сударь и даже очень близко, смею вас уверить. — Близко, говорите вы... То, что произошло, меня огорчает, но... приходите ко мне завтра, да приоденьтесь. Мы побеседуем. Полагаю, вы свободны, то есть холосты и не связаны никакими обязательствами. Ступайте через заднюю дверь: все уже разошлись... Возвращайтесь завтра и спросите меня, слышите?

Молодой человек вышел с отчаянием в сердце. У него не хватило мужества прийти на следующий день; если бы он был свободен!.. Он написал письмо, в котором умолял господина Б. хотя бы намекнуть ему, о чем он хотел с ним поговорить.

Ответ

«Вы знаете мое имя — я сын Эжени Помбелен. Мать рассказала мне о том, что произошло между вашим отцом и моей теткой. Союз между нашими семьями тогда не состоялся, но я с удовольствием заключу его теперь... лишь бы вы походили на своего отца, как Роза, моя старшая дочь, походит на свою тетку, а Эжени, младшая, на мою мать. Ждем вас вечером. Эжени Помбелен еще жива и будет рада увидеть вас».

Ответное письмо

«Милостивый государь!

Злой дух, похитивший мой покой, привел меня на улицу, где вы живете. Я не могу к вам прийти — это стоило бы мне жизни. Остаюсь с глубоким уважением...»

Молодой человек поступил правильно. Зачем бы он пошел в этот дом? Но происшествие пагубно отразилось на его жизни. Он и раньше не был счастлив, а тут затосковал и опасно занемог, он был на краю могилы; сильный организм справился с болезнью, но он так никогда и не изведал счастья, не говоря уже о покое. Его беспрерывно томили сожаления, он нес справедливое наказание за нарушение родительской воли. Да будет его судьба уроком всем, кто склонен следовать его примеру! Итак, мы видим, порок сам себя казнит.

Отцы как бы продолжают жить в детях, и рассказывая о добродетелях двух старших сыновей Эдма Ретифа, я только подчеркну его заслуги.

Эдм-Никола был вторым сыном Эдма Ретифа. О нем можно сказать то же, что пишется в житиях почти всех святых: он возлюбил добродетель с детских лет. Это тем более достойно удивления, что сия природная склонность сочеталась у него с резвым характером, незаурядным умом и на редкость приятной внешностью. Он обнаружил поразительное рвение к наукам: просиживал ночи напролет за книгами, в ущерб своему здоровью. Естественно, что он делал быстрые успехи, ибо если pertinax labor vincit naturam — упорный труд побеждает природу, — то он служит также к ее усовершенствованию. Эдм-Никола преподавал несколько лет философию в семинарии в Оссере, где тогда проходили все науки, и нотабли города, в большинстве его ученики, до сих пор вспоминают о нем с глубоким уважением. Впоследствии он был викарием по соседству с родными местами — в Вермантоне, в одном из самых благополучных приходов епархии. Там его очень любили, хотя он вел жизнь замкнутую и выходил из дому лишь для совершения служб.

После этого он был назначен в бедный многолюдный приход Куржи, небольшое селение по соседству с Шабли. Местные жители отличаются тяжелым характером, хотя с виду довольно приветливы; они до крайности упрямы и скрытны.

Получив этот приход, Эдм-Никола Ретиф привязался к нему и решил остаться там до конца жизни. Монсиньор де Келюс весьма его ценил;