Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

Духовная карьера так и не удалась, отчасти из-за гонений на янсенистов, скомпрометировавших положение дядей Никола.

Юношу отдали учеником в провинциальную типографию, где он быстро усвоил ремесло наборщика. Последствия любовной связи с женой хозяина заставили Ретифа спешно покинуть город. Он переселился в Париж и нанялся простым наборщиком. Ретиф работал усердно и в недолгом времени стал руководить типографией. Позже писатель стал незаурядным знатоком типографского дела и в дальнейшем писал по специальным вопросам книгопечатания, в котором разбирался как в крестьянской работе. Ретиф неоднократно набирал и печатал сам свои сочинения, как это делал его старший современник Ричардсон, а после него — Бальзак.

Работа печатника ввела Ретифа в мир литературы. В 1767 г. — Ретифу было уже тридцать три года — он опубликовал первый роман «Добродетельная семья», подражательный с начала и до конца, в котором описывалась любовь некой Леоноры, чьи приключения «лишь прибавляли блеску ее добродетели». Один из исследователей творчества Ретифа, Адольф Таберан, иронически заметив, что следует восхищаться цензором, одобрившим роман без всяких оговорок и отметившим, что он обладает двойным достоинством, доставляя развлечение и оправдывая свое название, пишет, что «Добродетельная семья» самое пустопорожнее и унылое произведение Ретифа, в котором на одной тысяче ста пятидесяти страницах развертывается повествование, лишенное красок и движения, безнадежно пошлое, чтение которого вдобавок затруднено изобретенной самим автором орфографией».

За этим романом последовало скороспелое сочинение «Люсиль, или Успехи добродетели», также не обратившее на себя внимания публики, впервые заинтересовавшейся романом «Ножка Фаншетты, или Французская сирота, история поучительная и интересная» (1769). Подлинный успех принес Ретифу роман «Совращенный поселянин», появившийся в 1775 г. Критика, до того враждебно относившаяся к Ретифу, встретила роман сочувственно, и сам Дидро одобрил его. «Совращенный поселянин» перекликается с «Удачливым крестьянином» Мариво и навеян им, но в этом сочинении проявились лучшие стороны дарования Ретифа. Он и сам считал «Поселянина», наряду с последовавшим за ним вскоре романом «Совращенная поселянка», своим самым значительным произведением.

Дальнейшая жизнь Ретифа проходит в напряженном литературном труде. Хотя он писал необычайно легко и быстро, никогда не правил написанное, нельзя не удивляться его продуктивности.

Со временем появились литературные знакомства. Ретиф довольно коротко сошелся с Бомарше, постоянно встречался с Мерсье, знавал Шенье, Сенака де Мейлана, Клода Кребийона, которого впоследствии высмеял заодно с Вольтером в памфлете «Парижские супруги». Литературные связи не сделали Ретифа чьим-нибудь последователем, и если он испытал, особенно в первый период, влияние Руссо, то все же до конца жизни не примкнул ни к одной литературной группе, всегда был самостоятельным, и от страниц его романов веет крестьянским духом независимости.

Биографы Ретифа, рассказывая о его распущенности и низменных вкусах, вместе с тем отмечают его непритязательность и неприхотливость. Ретиф легко переносил бедность, почти неразлучную спутницу всей его жизни. Он удовлетворялся убогим обиходом, не притязал на роскошь и, не в пример большинству собратьев, не заботился о благополучном существовании, не искал почестей и отличий, ниже покровителей. Правда, он считал себя жертвой козней, лишивших его заслуженных лавров и богатства, однако эти сетования Ретифа относились главным образом к его непризнанным проектам реформ.

Ретиф бесспорно принадлежал к тем слоям населения, которые ждали крушения абсолютизма, так или иначе он расшатывал устои феодализма и приветствовал наступление революции — в ряде сочинений он очень определенно предсказывал ее неизбежность, и все же развернувшиеся события застали стареющего писателя врасплох. Он растерялся, был напуган, во многом разочарован и многое не понял, и так до конца не мог определить свое отношение к революции. Обесценивание ассигнаций и другие обстоятельства лишили Ретифа средств к существованию, он бедствовал, и все же радовался, вместе со всей крестьянской Францией, крушению феодальных порядков. Ретиф попеременно то сочинял хвалебные послания Конвенту, прославлял Марата и Робеспьера, то призывал громы на голову террористов, а потом клеймил термидорианцев, требовал уничтожения религиозных культов и тут же превозносил роль католического духовенства. Ретиф мало заботился о логической последовательности выводов, ибо действовал и писал под влиянием самых различных, преходящих побуждений. Устойчивыми в нем были только его крестьянские симпатии и уважение к труду — все остальное носит характер эклектический и случайный. Неустойчивая позиция делала поведение Ретифа двусмысленным, и в накаленной атмосфере революционной борьбы он внушал подозрения обоим лагерям — как роялистам, так и якобинцам. Современникам запомнился силуэт сутулого, нелюдимого старика, бедно и неряшливо одетого, с кульком дешевых груш или слив и копеечным хлебцем в руках — Ретиф завтракал и ужинал таким образом, совершая свои бесконечные уличные прогулки. В самые тревожные дни революции он не изменял своим привычкам и, остановленный ночным патрулем, отвечал: «Это идет совращенный поселянин!». Популярность романа была настолько велика, что писателя пропускали беспрепятственно. Излюбленным местом прогулок Ретифа по ночам были древние улицы и набережные острова св. Людовика, где он часто делал на камнях надписи, афоризмы, максимы. За это его иногда штрафовала полиция, дети бегали за чудаковатым стариком. Сам Ретиф придавал этим надписям значение и опубликовал целый том под заглавием «Мои надписи».

Возвращаясь под утро домой, он ложился в постель и начинал писать. В период между 1790 и 1806-м годом Ретиф написал огромное количество всевозможных произведений. Бывал Ретиф и в обществе, посещал литературные салоны, но водился он и со своднями, шулерами, проститутками, бродягами, сыщиками.

Жемчужные зерна наследия Ретифа приходится отбирать из огромного количества страниц, исписанных неряшливой рукой, нередко подталкиваемой разнузданным воображением. Главное в Ретифе это — то, что он писатель неуживчивый и неудобный: он постоянно недоволен, критикует, и, при всей своей непоследовательности, склонен обличать общественные язвы и существующие порядки. В своих сочинениях Ретиф де ла Бретон всюду и везде, даже нагромождая небылицы или обнаруживая вопиющее незнакомство с предметом, о котором судит, верен и правдив в передаче условий жизни, обстановки, социальных отношений, наблюдения его всегда остры, и в его романах содержится верное отражение обычаев и нравов современного ему общества. Писал же он их во времена, когда особенно остро обнаруживалась несостоятельность абсолютной монархии и феодальных порядков, рушились вековые авторитеты, и, как часто бывает перед крупными социальными потрясениями, в обществе царили разброд и злоупотребления. Свидетельства Ретифа приобретают характер обличения.

Ретиф, человек своего времени, был хорошо знаком с трудами Вольтера, Руссо, энциклопедистов, нередко сам набирал сочинения своих собратьев, находился, словом, в самом средоточии литературного потока тех лет. Однако, в отличие от большинства литераторов и философов XVIII века, Ретиф не принадлежал к привилегированным сословиям, и даже к средним слоям горожан: он выходец из деревни, крестьянин,