Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России - Ника Марш

барышня напомнила ей умершую родственницу, и потому возник к ней интерес… Поводы были разными, но в самом начале усыпляли бдительность девушки. Она воспринимала незнакомку именно так, как ей объясняли. А богатая обстановка дома убеждала ее в том, что это место приличное.

Дальше девушку надо было убедить совершить повторный визит. Иногда ее приглашали на «музыкальный вечер» или «именины», где обязательно присутствовали мужчины. Все при деньгах, с прекрасными манерами. Потом девушке делался намек, что некий состоятельный кавалер заинтересовался ею. И был бы счастлив продолжить знакомство.

«Генеральши» отбирали девушек из небогатых семей. Разумеется, перспектива выгодного брака становилась отличной приманкой. И вот уже барышня в волнении бежала в знакомый дом. И… не встречала кавалера. Он был в отъезде или занят. Но ее просили прийти еще раз да сетовали на бедный наряд кандидатки. Дескать, в таком непрезентабельном виде трудно понравиться мужчине со средствами. Конечно, у девушки не оказывалось денег на покупку дорогого платья! И вот тогда ей предлагали взять в долг. Эту идею могла озвучить сама «генеральша» или одна из ее компаньонок. Так расставлялись силки.

Чужие деньги расходуются легко. Поэтому беззаботные создания редко ограничивались одним «кредитом». Как правило, потом требовались деньги на шляпки, перчатки, туфельки… Девушка спокойно соглашалась на «расходы», ожидая, что очень скоро удачно выйдет замуж (что постоянно внушалось) и тогда муж расплатится вместо нее. Это была одна из приманок. Роль «богатого кавалера» тоже была отрепетирована заранее – ее исполнял человек, хорошо знакомый с «генеральшей». Он мастерски водил за нос девушку, делал намеки, вздыхал, мог отправить несколько пылких писем. У бедняжки голова шла кругом. Она чувствовала, что вот-вот ее жизнь переменится, предвкушала красивую свадьбу и благополучную жизнь в собственном доме…

Нередко барышни во время визитов к «генеральше» на какое-то время теряли сознание. Потом приходили в себя, и им смущенно рассказывали, что приходилось вызвать лекаря. Обморок! Девушка была уверена, что переволновалась или слишком туго затянула корсет. Много-много позже она узнавала, что в бессознательном состоянии ее раздели и сделали фотографии. Уловка № 2.

Иногда девушка, убедившись в состоятельности «генеральши», просила у нее денег на обучение брата, лекарство матери, помощь пожилому отцу… Тогда бедняжку заставляли подписать вексель и требовали проценты. Деньги у нее не водились, а долг надо было гасить. Уловка № 3.

Типов уловок и приманок было великое множество, и все ради одного – чтобы в какой-то момент девушка согласилась продать невинность. За это заинтересованные мужчины были готовы платить от тысячи рублей. Сотня выдавалась девушке, остальное забирала генеральша. В «Преступлении и наказании» Федора Михайловича Достоевского расценки чуть другие – Сонечка Мармеладова получила за «дебют» всего 30 рублей. Однако героиня вышла на панель без сопровождения сутенерши, поэтому вряд ли хорошо разбиралась в расценках. Да и в романе автору была важна не документальная точность, а скорее, символ: 30 рублей как 30 сребреников, за которые продали Христа…

Итак, невинность продана. С тех пор барышня окончательно попадала в расставленные сети. Теперь она была связана с «генеральшей» тайной, стыдом и деньгами. Теперь полностью принадлежала ей. Выпутаться становилось крайне затруднительно. «Генеральша» удерживала девушку с помощью шантажа (фотографии, письма, векселя – все шло в ход) и могла вынудить поступать так, как ей угодно. И даже продать другой хозяйке.

Случаи «перекупки» или переуступки девушек были тоже вполне рядовыми. Словно крепостных, их обменивали, отдавали за карточные долги или превращали в настоящих рабынь.

Подписывая вексель или долговую расписку, недальновидные барышни частенько отдавали и свой паспорт. Хозяйки использовали их, продолжая внушать, что проценты набегают. Нередко прибегали к угрозам и даже побоям. «Генеральши» пользовались абсолютной неосведомленностью девушек в юридических вопросах и законах империи.

Иногда находились смелые пострадавшие, кто отправлялся в полицейский участок (или грозил этим). Но таких старались удержать, еще больше запугать или споить. Хотя обычно «генеральши» не доводили до подобного исхода – как опытные психологи, они не делали ставки на чересчур смелых и независимых.

Самые хорошенькие, пока они не утратили свою свежесть, использовались не только для интимных услуг. За деньги их охотно приглашали в компании мужчин просто для проведения веселого досуга. У кого-то были вокальные данные, и им велели петь. Кто-то танцевал. Популярностью пользовались «живые картины». Это развлечение практиковали повсюду, даже в императорском дворце. Несколько человек должны были изобразить известную картину, которую другая условная команда пыталась отгадать. Напоминает игру «Крокодил», известную в студенческих компаниях и по сей день. Но девушки «генеральши» изображали не просто любое художественное полотно. Отбиралось такое, где обязательно требовалось присутствие обнаженных или полуобнаженных тел. Банкноты отсчитывались именно для получения чувственного удовольствия. Поэтому молодые красавицы представали в образе гетеры Фрины, Сусанны или Клеопатры…

Участие в «живых картинах» являлось частью подготовительной работы для девушек. Те, кто отбрасывал стыдливость и демонстрировал себя, были уже практически готовы для следующего шага – продажи тела. Публицист Александр Амфитеатров написал целый роман «Марья Лусьева» как раз о том, как невинную особу постепенно превращают в опытную проститутку. Девушка из хорошей семьи волею случая попадает в лапы «генеральши» Полины Кондратьевны, и потом ее падение уже невозможно остановить. Она горестно сравнивает себя с самкой, но ее «коллега» возражает:

«Хуже, моя милая, гораздо хуже. Самок не проституируют, как нас с вами, изо дня в день. Самка – орудие приплода, а мы с вами закабалены бесплодной похотью. Попробуйте забеременеть, сейчас же явится почтенный доктор Либесворт устраивать вам аборт. А не хотите, будете упираться, то Буластиха не постесняется и сама распорядится, кулаками да ножницами…»[60]

Не случайно писатель Всеволод Крестовский в знаменитом романе «Петербургские трущобы» создает образ генеральши фон Шпильце – женщины, занимающейся сводничеством среди самых высокопоставленных персон. В данном случае генеральша – тот самый двойной герой. Не только вдова высокопоставленного военного, но еще и хозяйка «ночных бабочек». И она тоже использует самых свежих и красивых. Фон Шпильце представляет собой обобщенный образ тех самых женщин, которые мастерски сманивали девушек, чтобы толкнуть их на путь порока. Знаток столичного дна, Крестовский очень точно описал все, что связано с генеральшей: ее квартиру с великолепными статуями и камином, повадки, выдающие в ней даму полусвета, огромные связи в самых разнообразных кругах. Секрет успеха таких женщин заключался в том, что они умели договариваться с полицией (а то и откровенно платили ей) и ловко обзаводились покровителями на самом верху. Один из частых посетителей генеральши фон Шпильце – князь Шадурский, соблазнивший невинную княжну Чечевинскую, от которой впоследствии отвернулся весь свет. Кем она стала? Проституткой Чухой. Таким образом, Крестовский рисует нам еще один образ «желтобилетницы» – девушки, родившейся в благополучном доме, но пришедшей к подлинному падению:

«Случается, что девушка этого “порядочного” круга собьется с истинного пути – несчастие, обстоятельства, обман – всякое бывает в жизни! И если уж она попала на эту дорогу, вернуться почти невозможно – затягивает! Словно тина какая засосет тебя! Ну а стыд и гордость-то не всегда ведь сразу убьешь, и становится ей совестно встречаться в “пансионе-то” с людьми прежнего круга: на знакомых, пожалуй, может натолкнуться; поэтому она в видных пансионах сама не остается, а спускается куда-нибудь пониже, где народ блыкается попроще. Да вот беда – и это у них у всех почти общее – со стыда да с горя начинают сильно пить, и сильно пьют они, привыкают к пьянству, а за пьянство сперва бьют, а потом выгоняют, перепродают в другие руки, и вот такими-то судьбами девушка спускается все ниже и ниже и доходит наконец до Сенной. Тут уж из прежних-то ни с кем она не рискует встретиться, да и за пьянство здесь не взыскивают, ну, на Сенной все они и кончают, на Сенной-то особенно их отыщешь. Так-то, милая девушка! – закончила Чуха, вздохнув тихо, но невыразимо тяжело»[61].

У Чухи по большому счету попросту не было выбора: она осталась без денег и поддержки, не имела никакой профессии, пережила страшное предательство любимого человека. Такие, как она, или выбирали петлю, или шли в проститутки. К слову, девушка,