Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России - Ника Марш

но тогда все обговаривалось заранее). Ограбить же уличную проститутку не составляло труда. Убить – тем более. «Ночные бабочки» ежедневно рисковали собой, и случай Анны Блюментрост оказался не единственным.

Убийство девушки с панели принялись расследовать без промедлений – ведь это случилось в столице!

В первую очередь требовалось определить, кто именно общался с жертвой в последние часы. Свидетелей нашли немного, но они говорили о мужчине с непропорционально длинными руками и в шляпе. Довольно-таки общие наблюдения, чего уж скрывать! Кто-то заикнулся, что спутник Анны был похож на обезьяну, до того он казался некрасивым. Опять же, таких можно найти с десяток среди обитателей столичного «дна». Впрочем, насчет «дна» Филиппов не был уверен. Анну Блюментрост явно не хотели ограбить. Тут проглядывал иной мотив. И его следовало нащупать. Месть? Попытка самоутвердиться? Что-то доказать жестокому миру? В вопросах психоанализа Владимир Гаврилович был не силен, однако практически сразу сделал очень точное предположение – будет серия. И нужно искать взаимосвязь.

Город бурлил. Известие о смерти проститутки разлетелось по газетам. Женщины, выходящие на промысел, содрогнулись. Одно дело, если бы двадцатилетняя «бабочка» стала жертвой насилия. Или ее обворовали. Такое может случиться с каждой. Но здесь все выглядело иначе – бессмысленное преступление, совершенное только ради удовольствия расправиться с жертвой?

Прошло всего две недели после страшной находки в Неве, как появилась новая жертва. Ее звали Екатериной Герус, и ее убили в номере гостиницы «Дунай». Низкопробное дешевое заведение, эта гостиница часто использовалась проститутками, чтобы провести время с клиентами. Опять же, теми, кто работал без прикрытия «бендерш» или «котов» – так называли сутенеров. Герус торговала собой в квартале неподалеку от Знаменской площади, и, по всей видимости, там же познакомилась с убийцей. Привела его в отель, заказала номер… Посетители представились чужими фамилиями – Иванова и Мишутин. Вскоре попросили у коридорного принести им конфет и бутылку вина: вполне обычно для романтического свидания. А потом, наутро, из комнаты вышел мужчина и сообщил коридорному, что не хочет будить даму. Как проснется – уйдет сама. Вот поэтому-то ему и удалось скрыться незамеченным. Проститутку нашли буквально изрезанной: насчитали двадцать ножевых ударов. А еще следы от удушения – «привет» от Джека-потрошителя. Подозрение пало на Федора Осокина, одного из обитателей квартала, который немного напоминал убийцу по описаниям. К тому же на момент смерти Герус у него не было достаточного алиби.

В следующий раз убийца явно не все просчитал. Нападение на горничную Зинаиду Левину прямо на столичной улице не задалось. Злоумышленник решил попробовать эффектный жест, прокричал «Смерть красавицам!», прежде чем ударил девушку ножом, и моментально привлек внимание. Набежали люди, и преступник едва успел скрыться. Горничная выжила, ее успели быстро доставить в больницу. А потом прохожие рассказывали друг другу про мужчину в пальто и шляпе с длинными руками. Детали совпадали!

Случилась у преступника и еще одна осечка – в борделе на Коломенской улице. Заплатив за красивую брюнетку, прежде неизвестный посетитель отправился с ней в номера. Но уже несколько минут спустя Клотильда выбежала из комнаты, громко крича. Она рассказывала, что над ней занесли нож, поэтому пришлось спасаться бегством. Весь Петербург уже ходуном ходил от рассказов про убийства! Когда ворвались в комнату, убийца уже выпрыгнул из окошка.

Всех жертв неизвестного объединяло внешнее сходство – невысокого роста миловидные женщины с темными волосами. Возраст чуть разнился, но ведь при использовании румян и белил трудно определить с первого раза, какая перед вами дама… Вот поэтому-то крепло подозрение, что автор нападений один.

Его звали Николай Радкевич, и он принадлежал к мещанскому сословию. Родился во Владимире в 1888 году в большой дружной семье, но с самого начала казался всем несколько странным. Во-первых, мальчик не разговаривал до четырех лет. Во-вторых, в семилетнем возрасте начал рассказывать о странных видениях, посещавших его. Одноклассники замечали, что тихий и скромный Коля самое большое удовольствие испытывает, когда мучает других. Он обожал ловить мух и отрезать им голову лезвием ножичка…

Отец отправил Колю учиться в Аракчеевский кадетский корпус в Нижнем Новгороде. По всей видимости, именно там с ним и приключилось то самое происшествие, что наложило отпечаток на всю оставшуюся недолгую жизнь. Четырнадцатилетним подростком он влюбился в женщину, торговавшую собой. Это был его первый опыт, и тридцатилетняя проститутка стала для подростка объектом мечтаний и вздохов… Увы, оценить трепетного Радкевича та не смогла. Да и не собиралась менять ремесло на призрачные иллюзии молоденького кадета. Обнаружив, что дама не хранит ему верность и высмеивает детское чувство, Радкевич оскорбился навеки.

Хуже всего оказалось то, что от любимой женщины он подхватил дурную болезнь. Венерическое заболевание лечили в госпитале, и на долю Радкевича выпала изрядная порция насмешек и презрения. Уже этого было достаточно, чтобы возненавидеть проституток. Так и произошло. Выздоровев физически, Николай никак не смог оправиться морально. Месть падшим женщинам за их низость, разврат, зло, что они причиняют, превратилась в навязчивую идею.

Но даже самые отъявленные маньяки не сразу проявляют собственное безумие. Требовался подходящий момент, на убийство надо решиться. Радкевич, разумеется, был воспитан в системе христианской морали. Переступить через нее он смог только в 1909 году, в Петербурге. Парень оказался в столице, поскольку собрался учиться в мореходной школе. По крайней мере, такую версию он предложил семье. На самом деле Коля не проявлял ни малейшего интереса к учебе. Все время проводил в кабаках и борделях.

Совершенный шаг – убийство Анны Блюментрост – окончательно развязал ему руки. Он уже не мог остановиться. Первое дело преисполнило его чувством собственной значимости. Маленький скромный человечек превратился в грозу Петербурга, о котором со страхом говорили на каждом углу. Он парил над городом, чувствовал власть над ним и упивался ею.

Эксперты в криминалистике уверяют, что всякий убийца тайно желает быть пойманным. Что, затевая серийную игру, он становится особенно уязвимым. Его слабое место – слава. Какой прок от лавров, если нельзя насладиться ими? Как можно вкусить победу, если твое имя никто не знает? Вот поэтому-то, совершая следующее преступление, Радкевич решил подписаться. Это произошло 17 сентября 1909 года.

Проститутку звали Марией Бутошниковой (по другой версии – Будочниковой), и она согласилась пойти вместе с Радкевичем в гостиничный номер «Кяо». Номер сняли на имя Владимира Соколова, и почему-то коридорному сразу не понравился постоялец. Возможно, из-за общей обстановки в городе, где теперь с подозрением относились к любому человеку с неприятной внешностью. Возможно, Радкевич чем-то еще выдал себя. Однако ситуация развивалась по той же схеме, как в «Дунае»: ранним утром гость собирался уйти, попросив не будить его подругу, пока она сама не поднимется. На это Яков Казенов, так звали коридорного, ответил отказом. Он решил лично убедиться, что с девушкой все в порядке и решительным шагом направился в сторону комнаты. Радкевич толкнул его, началась потасовка… Раздавались крики, сбежались люди… В итоге возмутителя спокойствия задержали. А в гостиничном номере плавала в крови убитая проститутка Маша. Позже насчитали тридцать пять ударов ножом… Парень был явно не в себе.

К изголовью кровати он прикрепил издевательскую записку: «Деньги взяты за труд отправки на тот свет и потому, что мертвым они не нужны. Убийца этой женщины и Е. Герус в гостинице “Дунай” – Вадим Кровяник». Первый раз за все время Радкевич еще и ограбил жертву.

Это имя – Вадим Кровяник – некоторое время фигурировало в материалах дела. Радкевич наотрез отказывался сообщить, как его зовут по-настоящему, якобы не желая огорчать родителей. Однако же Владимир Гаврилович Филиппов решил прояснить все нюансы до конца. Вот поэтому и была проделана работа по розыску настоящих имени и фамилии убийцы. Для чего пришлось обойти немало злачных заведений, задать сотню вопросов, пока кусочки пазла не сошлись.

Вадим Кровяник посещал трактиры и другие питейные заведения. Где-то он появлялся под своим именем. Все знавшие его говорили в один голос: он ненавидел женщин. Причем с такой силой, что это вызывало недоумение. Еще Кровяник проявлял нешуточный интерес к убийствам проституток и любил поговорить об этом с другими