Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

Но все были согласны в том, что в конце концов Мессия покорит язычников, освободит Израиль сделает Иерусалим своей столицей{1509}, и при нем все люди примут Яхве и Закон Моисея{1510}. После этого наступит «Доброе Время», когда весь мир будет счастлив: земля будет повсюду плодородна, каждое семя тысячекратно воздаст посеявшему его, вино будет в изобилии, нищета и бедность исчезнут, все люди будут здоровы и добродетельны, и справедливость, товарищество и мир воцарятся на земле{1511}. Некоторые провидцы полагали, что эта радостная эпоха будет прервана, что силы мрака и зла пойдут на последний приступ, чтобы сокрушить счастливое царство, и что мир будет ввергнут в огонь и хаос. В последний «День Бога» мертвые восстанут и предстанут перед судом «Древнего Днями» (Яхве) или «Сына Человеческого», который отныне будет вечно и безраздельно править обновленным миром — царством Бога. Злые будут низринуты головой вниз и с запечатанными устами «в Преисподнюю»{1512}, а добрые удостоятся нескончаемого блаженства{1513}.

В сущности, это движение мысли в Иудее шло параллельно развитию Языческой теологии того времени: люди, которые некогда мыслили свое будущее в понятиях национального предназначения, потеряли веру в государство и думали лишь о духовном и личном спасении. Мистериальные религии подарили эту надежду многим миллионам жителей Греции, эллинистического Востока и Италии; однако нигде эта надежда не была столь искренней или ее насущность столь великой, как в Иудее. Бедные или понесшие утрату, угнетенные или презираемые на земле ждали некоего божественного избавителя, того, кто положит конец их унижению и страданию. Вскоре, говорили апокалипсисы, придет спаситель, и его триумф возвысит всех справедливых — они восстанут даже из могил, чтобы войти в рай, где им уготовано вечное блаженство. Престарелые святые, как Симеон, женщины-мистики, как Анна, дочь Фануила, проводили целую жизнь возле храма, постясь, ожидая, молясь о том, чтобы им было позволено взглянуть на Искупителя до того, как придет смерть. Сердца людей были преисполнены великого ожидания.

VI. ВОССТАНИЕ

Ни один народ в истории не сражался с таким упорством за свою свободу, как евреи, ни одному не приходилось бороться с таким неравенством. От Иуды Маккавея до Симеона Бар Кохбы и даже в наше время борьба евреев за то, чтобы вернуть себе свободу, нередко приводила к гибели многих из них, но никогда их дух не бывал сломлен, никогда не покидала их надежда.

Когда умер Ирод Великий, националисты с презрением отказались слушать миролюбивые речи Хиллела; они объявили войну преемнику Ирода Архелаю и разбили шатры своего военного лагеря вокруг храма. Войска Архелая уничтожили 3000 повстанцев, многие из которых пришли в Иерусалим на празднование Пасхи (4 г. до н. э.). На следующий праздник пятидесятницы мятежники собрались вновь, и вновь им довелось пережить избиение; аркады храма были сожжены дотла, сокровища святилища разграблены легионами, и многие евреи кончали с собой от отчаяния. Отряды патриотов были сформированы в сельской местности, подвергая угрозе жизнь каждого, кто был сторонником Рима. Один такой отряд под началом Иуды Галилеянина захватил Сепфорис — столицу Галилеи. Вар, наместник Сирии, вступил в Палестину с двадцатитысячным войском, разрушил сотни городов, распял на крестах две тысячи повстанцев и продал тридцать тысяч иудеев в рабство. Делегация самых влиятельных иудеев отправилась в Рим и попросила Августа упразднить царскую власть в Иудее. Август отстранил от власти Архелая и превратил Иудею в римскую провинцию второго класса, власть над которой принадлежала прокуратору, ответственному перед губернатором Сирии (6 г. н. э.).

При Тиберии эта усталая страна могла насладиться недолгим миром. Калигула, стремившийся сделать культ императора объединяющей всю империю религией, приказал всем культам включить в число своих ритуалов обряд жертвоприношения перед изображением императора и повелел должностным лицам Иерусалима поставить его статую в храме. Иудеи до сих пор шли на компромисс, принося жертву Яхве во имя императора; однако они ни за что не хотели водрузить рукотворный образ язычника в своем Храме; тысячи иудеев приходили к губернатору Сирии и просили хладнокровно предать их смерти, пока эдикт еще не приведен в исполнение{1514}. Калигула разрядил ситуацию своевременной смертью. Находясь под впечатлением от внука Ирода Агриппы, Клавдий назначил его царем практически всей Палестины (41 г.); но внезапная смерть Агриппы способствовала новому взрыву недовольства, и Клавдий вернул Иудею под власть прокураторов (44 г.).

Те, кого продажные вольноотпущенники Клавдия выбирали на этот пост, были по большей части людьми некомпетентными и подлыми. Феликс, которого сделал прокуратором его брат Паллан, «управлял Иудеей, обладая властью царя и душонкой раба», сообщает Тацит{1515}. Правление Феста было более справедливым, однако он пал от руки убийцы. Альбин, если верить Иосифу, прилежно грабил, облагал податями и сколотил состояние, выпуская преступников из темницы за известную мзду; «в темнице остались только те, кто не дал ему ничего»{1516}. Флор, утверждает все тот же друг и поклонник Рима, вел себя «скорее как палач, чем как правитель», грабил целые города и не только воровал сам, но и смотрел сквозь пальцы на разбойничество других, если при этом надеялся на то, что с ним поделятся добычей. Эти сообщения не лишены пропагандистского привкуса; несомненно, прокураторы сокрушались оттого, что иудеи были не тем народом, с которым легко справиться.

Отряды «зелотов» или «кинжальщиков» (Sicarii) поставили своей задачей сопротивление этим злоупотреблениям властью. Члены этих движений давали обет убить каждого нелояльного своему народу еврея, смешивались на улицах с толпой, поражали свои жертвы сзади и растворялись в беспорядочной людской массе{1517}. Когда Флор изъял из храмовой сокровищницы семнадцать талантов (61 200 долларов), разъяренная чернь собралась перед святилищем и громко требовала его отставки; собравшихся обходили юноши с корзинами в руках, прося для него — бедняка, изнывающего от нищеты, — милостыню. Легионы Флора рассеяли толпу, разграбили сотни домов и вырезали их обитателей. Вожди возмущения были высечены и распяты; в тот день, говорит Иосиф, было убито 3600 иудеев{1518}. Старые или состоятельные евреи советовали сохранять терпение, аргументируя свою позицию тем, что восстание против могущественной Империи означало бы национальное самоубийство; молодежь и беднота упрекали их в потворстве врагу и трусости. Город и чуть ли не каждая семья раскололись на две партии; одна захватила верхнюю часть Иерусалима, другая — нижнюю, и они атаковали друг друга, пользуясь любым оружием, находившимся у них под рукой. В 68 г. между ними произошло решительное сражение; радикалы одержали победу и убили 12 000 иудеев, включая практически всех богачей