История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

прибыв в Шотландию, сэр Мармадьюк Лангдейл и сэр Филип Масгрейв условились со своими единомышленниками, жившими неподалеку от названных городов, что те будут готовы захватить их по первому же сигналу. Джентльмены охотно согласились взяться за это дело, но попросили, чтобы герцог предоставил им надлежащие полномочия. Герцог, однако, отказал им в выдаче полномочий под предлогом необходимости держать в тайне этот замысел — который он не открыл бы даже собственному секретарю — а еще потому, что они в силах осуществить его исключительно благодаря собственному авторитету, влиянию и репутации людей, всегда пользовавшихся доверием короля, и им вовсе не потребуются выданные им формальные полномочия, к которым в названных городах отнесутся к тому же без особого почтения.

Подобный аргумент, и джентльмены это понимали, был слишком неоснователен, чтобы подействовать на герцога. Но они догадывались о двух других причинах, заставивших его отказать им в полномочиях, которые в противном случае могли быть даны с соблюдением всей необходимой в этом деле секретности. Во-первых, существовал приказ, запрещавший выдавать офицерские патенты всякому, кто еще не принял Ковенант — и если после вступления в Англию герцог, пользуясь своей властью, и мог бы взять на себя смелость этим приказом пренебречь, то позволять себе подобную вольность, все еще находясь в Эдинбурге, ему было не с руки. Во-вторых, если бы они сделали свое дело, не получив от него формальных полномочий, то герцог, на марше или подступив к этим городам, мог бы сразу же их отстранить, назначив вместо них комендантами шотландцев. Последнюю причину герцог и не думал скрывать, но прямо признал, что хотя шотландский Совет не станет пытаться захватить эти города, но когда они окажутся взяты, сэру Мармадьюку Лангдейлу и сэру Филипу Масгрейву следует ожидать, что власть в них будет передана в руки шотландцев. Джентльмены и не собирались задерживаться там в должности комендантов — отлично зная, насколько важно их присутствие в армии, во всяком случае пока она не покинет северные графства — но они также понимали, что для успеха общего дела необходимо, чтобы оба города остались в руках англичан, иначе лишь немногие из джентльменов, даже самых верных и благонамеренных, поднимут оружие за короля. Сообщив об этом герцогу, они, однако, предоставили ему решать подобные вопросы, по его настойчивой просьбе согласились взять на себя это дело и сразу же отправились в путь, чтобы привести свой замысел в исполнение одновременно в двух местах, тем более что обо всех необходимых в этом предприятии мерах они договорились между собой заранее.

По распоряжению сэра Мармадьюка Лангдейла несколько солдат и офицеров тайно находились по шотландскую сторону границы и ждали его приказа; еще больше таковых было с английской стороны; в двух-трех милях от Бервика жили несколько почтенных и благонамеренных семейств, готовых выступить по первому требованию; пока же они укрывали у себя многих других сторонников короля. Некоторым из них сэр Мармадьюк Лангдейл в ночь накануне задуманного предприятия приказал встретить его в условленном месте в миле от Бервика; остальным он велел прибыть в город к рассвету, при этом одни должны были расположиться на рыночной площади, а другие — на мосту, по которому ему предстояло вступить в город.

На следующее утро, в базарный день, когда в город стекались обыкновенно целые табуны лошадок, нагруженных мешками с зерном, сэр Мармадьюк Лангдейл, с отрядом примерно в сто всадником и с некоторым числом пехотинцев, шагавших в толпе торгового люда, тотчас же после восхода солнца неожиданно появился на мосту. Найдя там, как и предполагалось, ожидавших его друзей, он немедленно велел поднять мост, выставил у него охрану из пехотинцев, сделал необходимые распоряжения относительно других городских ворот, а сам с большей частью отряда направился на рыночную площадь, где обнаружил друзей-земляков, готовых исполнить все его приказы. Весь город, однако, был охвачен таким ужасом — сами его жители и составляли гарнизон — что когда люди сэра Мармадьюка взяли под стражу мэра (исполнявшего обязанности коменданта), всюду быстро воцарилось полное спокойствие, так что Лангдейл велел вновь открыть городские ворота, чтобы торговля на рынке шла своим ходом. Сэр Филип Масгрейв столь же легко овладел Карлайлом — где сам он пользовался более значительным влиянием, а горожане отличались большей преданностью королю и неприязнью к шотландцам, чем жители Бервика; после чего оба они поспешили известить герцога о том, что им удалось сделать.

Должно казаться удивительным, что даже после того, как Кромвель ясно понял неизбежность войны с Шотландией и стал постоянно получать сведения о ведущихся там приготовлениях, он так и не потрудился ввести гарнизоны в эти два важных города, мощные укрепления коих сами по себе позволили бы в течение известного времени противостоять всем силам, которые могла бы направить против них Шотландия. Однако те самые соображения, которые все еще действовали в Эдинбурге, взяли верх и в Вестминстере. Акт об умиротворении двух королевств, принятый парламентами обоих, когда они сообща выступили против короля, специально предусматривал, что по обе стороны границы в Бервике и Карлайле впредь запрещается держать гарнизоны. И Парламент, не желая, чтобы шотландцы, воспользовавшись этим предлогом, объявили зачинщиками войны англичан, не позволял посылать туда солдат, предоставив распоряжаться в Бервике мэру и горожанам, которые могли бы защитить свой город от шотландцев, если бы только ждали их наступления. Впрочем, истинная причина заключалась в ином: Кромвель питал столь безграничное презрение ко всем военным силам этой нации, что его совершенно не беспокоило, какие выгодные позиции шотландцы успеют где-либо занять или какие крепости удастся им захватить.

Как только сэр Мармадьюк Лангдейл и сэр Филип Масгрейв овладели Бервиком и Карлайлом, к ним стали во множестве стекаться ранее служившие королю джентльмены, офицеры и солдаты — хорошо вооруженные и снаряженные и отлично подготовленные к войне. Теперь Лангдейл и Масгрейв располагали не только крупными гарнизонами, способными удержать названные города, но и достаточно сильной кавалерией, чтобы очистить соседние графства от всех войск, комитетов и лиц, которые либо открыто поддерживали Парламент, либо были известны как тайные его сторонники. 28 апреля сэр Мармадьюк Лангдейл овладел Бервиком, а на следующий день, около восьми часов утра, сэр Филип Масгрейв внезапным ударом захватил Карлайл — многие джентльмены из числа его соседей уже ожидали сэра Филипа в самом Карлайле или в его окрестностях, так что горожане быстро пришли в полное смятение и почти не сопротивлялись. Герцог же Гамилтон не только отказался дать им солдат или оказать какую-либо помощь при взятии названных городов, но и не пожелал предоставить им официальные полномочия на их