Блатной: Блатной. Таежный бродяга. Рыжий дьявол - Михаил Дёмин

– Ты смотри, какой емкий образ, – сказал я Полянскому. – Енисей рождается из слез… Конечно! Здесь как бы отражена вся судьба этой страны.

– Да, да, – кивнул тот, – сделано ловко. Одно только мне не нравится – дурацкая эта звезда. На кой черт она? Это же явная банальность, дешевая метафора.

– Не знаю, не знаю, – усомнился я. – Может, и в дешевой метафоре тоже кроется определенный смысл.

– Какой же?

– Ну, предположим, что конфликт между союзными племенами впервые возник из-за женщины… Это же вполне допустимо, а? Вспомни хотя бы Древнюю Трою. Она погибла из-за Елены Прекрасной. И подобных примеров множество.

– Ах так, – пробормотал Марк. – Признаться, я об этом не подумал. Стало быть, «звездная» эта красотка…

– Наверняка была реальной фигурой! Скорее всего, она являлась дочерью какого-нибудь местного князька. И свара началась среди претендентов…

Разговор этот происходил в редакции. И комната, где мы сидели, была полна людьми. Стоял немолчный гул голосов, треск машинок. Но кое-кто сквозь этот шум прислушивался к нашей беседе.

Молодой репортер Гриша, например, среагировал весьма неожиданно.

– Вот что бабы делают с людьми! – воскликнул он. – Вот что они, гадюки, вытворяют! Целые страны из-за них гибнут.

А затем к нашему столу приблизился старый разъездной корреспондент Семен Кычаков.

– Вы ищете реальную подоплеку, – сказал он, – правильно! Она тут есть. Это заметно.

– Ага, – встрепенулся Марк. – Ты так считаешь? Но дай хоть какой-нибудь пример…

– Да взять хотя бы географические подробности. Они на удивление точны. А для простой сказочки подобная точность вовсе не нужна! Здесь же вы можете проследить путь этих братьев по карте – и все совпадает! Вы, наверное, знаете, что Бий-Хем именуется также Большим Енисеем, а Каа-Хем – Малым… Так вот, Большой в самом деле многоводен, свиреп. Он рождается в Саянах, и там есть озеро Карабалык. И то же самое в принципе можно сказать о Малом Енисее…

Он о многом нам рассказал, старый корреспондент. И заметил, что истоки Каа-Хема, находящиеся в Монголии, до сих пор еще плохо исследованы. И вообще в Монгольских горах кроется немало тайн.

«Эх, – подумал я тогда, – побывать бы в тех краях, глянуть бы на них хоть разок!»

И конечно, в эту минуту я не догадывался, что желание мое очень скоро исполнится…

Мне как-то даже и в голову не приходило, что это возможно. А ведь все, в сущности, объяснялось просто. Если на земле и имелось место, где могли бы исполниться мои желания, то оно как раз и должно было бы находиться здесь, в пресловутой Редакции Неудачников!

Глава 16

Пессимисты и оптимисты

Однажды ранней весной меня вызвал к себе главный редактор и предложил написать серию очерков о работе крупной комплексной экспедиции, ведущей изыскания у границ Монголии на юго-западе Тувы.

– Какой же срок вы мне даете? – спросил я.

– Месяц. Запланируем четыре подвальных очерка, по одному в неделю, и хватит… Согласен?

– Ладно. – Я постарался сдержать ползущую по лицу улыбку. – Так экспедиция, вы говорите, комплексная?..

– В основном этнографическая. Но там есть и антропологи, и историки.

– И где же ее база? Куда мне, собственно, ехать?

– Ехать пока никуда не надо. Сейчас ты пойдешь оформлять документы и получать деньги. А потом дуй в гостиницу, знаешь, которая возле базара? Там спросишь Гринберга или Овчаренко. Они из этой самой экспедиции. Ребята свойские, простые, я с ними знаком… Они тебе все объяснят!

Овчаренко и Гринберг действительно оказались ребятами свойскими. Я появился в гостинице в тот самый момент, когда они собирались идти ужинать. И они с ходу пригласили меня с собой. И я согласился охотно.

В ресторане к нам присоединилась девушка – тоненькая, коротко стриженная, с золотистой челочкой, закрывающей лоб. Звали ее Катя. И спустя некоторое время она спросила меня:

– Так это, значит, я ваши стихи читала в местной газете?

– А нравится? – в свою очередь поинтересовался я.

– Да как вам сказать… – Она тряхнула челочкой и усмехнулась лукаво. – Вообще-то ничего. Только очень уж общо, отвлеченно. Все у вас какие-то пейзажи, полустанки… Дальние пути, трудные дороги… А что-нибудь более личное, интимное, что-нибудь о жизни вы можете, а?

– Но ведь наша жизнь – это как раз и есть дорога, – ответил я, – дальняя, трудная.

Сейчас же Осип Гринберг сказал, поднимая над столом бутылку:

– Катька! Кончай флиртовать. О более личном, интимном ты можешь беседовать со своим Серегой… Не трогай корреспондента! И вообще, братцы, давайте-ка ужинать.

И он аккуратно, бережно разлил по стаканам водку.

Ужин прошел весело. За столом шумели, говорили все наперебой. И я с любопытством прислушивался к разговорам.

Новые эти мои друзья – молодые этнографы, – как выяснилось, только что вернулись с берегов озера Тоджа и направлялись теперь к хребту Танну-Ола. Там находилась главная экспедиционная база. И туда-то, стало быть, и я должен был отправиться вместе со всеми.

Познакомился я также с работой и планами экспедиции. Она состояла из трех отрядов. И все они занимались в общем одним делом:

изучали загадочный и сложный этногенез Тувы – старинного Урянхайского края.

Дело в том, что в этом краю существовала редкостная смесь почти всех языковых и расовых элементов Южной Сибири и Северной Азии. И данное обстоятельство озадачивало ученых… А Гринберг, тот попросту полагал, что именно здесь-то и надобно искать следы палеазиатской расы – останки таинственных протомонголоидов, когда-то обитавших, судя по всему, в Тибетских и Саянских горах. Однако эту его идею решительно опроверг Антон Овчаренко:

– Ты, Осип, как всегда, перебарщиваешь, несешь чушь… Сибирский очаг расообразования, как известно, вторичный. И стало быть, все эти языки не возникли здесь, а пришли сюда. Ведь Урянхай лежит на пересечении древнейших путей… Это великий исторический перекресток!

– Ну вот, – поморщился Гринберг, – опять ты мне прописные истины читаешь… Учись, старик, мыслить широко, поэтично.

– Я не поэт, – резко сказал Антон, – я ученый.

– Не ученый ты, а начетчик. Во всяком случае, меня лично теория «перекрестка» никак не устраивает… Слаба эта теорийка, слаба!

– Но другой-то ведь нету, – тихо проговорил Антон. – Приходится пока мириться. И по правде говоря, что мы знаем? Грум-Гржимайло не зря писал о тувинцах. «Эта народность останется для нас навсегда неопределенной». Слова эти, заметь, принадлежат мэтру, генералу от науки! А мы кто? Рядовые…

– Однако плох тот рядовой, кто не хочет сам стать генералом!

– Ты опять меня не понял. Я ведь не гонюсь за чинами.

Ребята продолжали спорить. И я слушал