Блатной: Блатной. Таежный бродяга. Рыжий дьявол - Михаил Дёмин

Я думал, что все остальные давно уже спят… Но тут вдруг откуда-то из темноты послышался голос Гринберга:

– И имей в виду: Сергей Новиков – человек опасный. Остерегайся его. Зря ты вообще все это затеял.

На следующее утро я ждал, что упреки продолжатся. Но нет, никто из ребят о вчерашнем и не поминал! Все словно бы забыли неприятную эту историю. И я тоже постарался ее забыть как можно скорей. Теперь я искренне сожалел: зачем я, в самом деле, все это затеял.

«Ты болван, – сказал я себе, – ты прибыл сюда не для любовных авантюр, а для работы. Так пользуйся случаем: гляди, размышляй, набирайся впечатлений!»

И я глядел, размышлял. Машина бежала теперь по Чаданской степи. Кое-где голубели дымки над юртами. И мелькали языческие каменные бабы. Вот эти бабы особенно меня интересовали. Они тоже являлись одной из многих загадок Тувы. Кто их поставил? Когда? И зачем? На это толком ответить и до сих пор ведь никто не может…

Да и бабы эти, собственно, вовсе не бабы! Назвали их так, очевидно, по привычке, случайно. Это не обычные примитивные идолы, а весьма абстрактные, вытянутые ввысь, гладко обтесанные каменные глыбы. На них высечены непонятные знаки и изображены небесные светила – солнце, луна, звезды. С какой идеей все это связано? С какими представлениями о мире?

На заостренной верхушке одной такой глыбы, возле самого проселка сидел нахохлившись степной орел-беркут. И чуть подальше, и опять же у проселка, виднелся другой.

А над нами, что-то высматривая, низко и медленно кружил третий…

Беркуты водились тут в изобилии, я никогда не видывал такого их количества! А это птица редкостная, ценнейшая, самая стремительная в семье пернатых хищников. Монгольские и тюркские князья приручали в основном не соколов, а степных орлов. Ведь это именно с ними, с беркутами, устраивалась знаменитая охота на волков! Сокол хоть и хорош, для такого дела все же не подходит.

И соколы тоже водились в степи над Чаданом. Мне встретились тут разнообразные хищники: коршун, сарыч, пустельга… И все они почему-то слетались к нашей дороге, рассаживались окрест. И застывали в угрюмом оцепенении.

И все время мне казалось, что птицы упорно следят за машиной, за нами. И это вызывало странное, беспокойное, какое-то даже тревожное ощущение.

Откуда их столько? – недоумевал я. И что им здесь надо? При виде машины, нормально, дикие птицы пугаются и улетают. А эти – наоборот…

Осип сказал, отвечая на мой вопрос:

– Это птичий парад. Так встречает Центральная Азия почетных гостей.

Но тут же в разговор включился рассудительный Антон. И вот что я узнал в результате.

Пернатые разбойники действительно следили за машиной. Но привлекали их не мы – не люди, – а всевозможные грызуны, во множестве гибнущие под колесами. Птицы собирали здесь обильную жатву! И особенно на закате, когда в наплывающих сумерках загорались машинные фары. Попавшие в слепящий свет фар перепуганные зверьки – тушканчики, зайцы, полевки – оказывались как бы в капкане. Они метались на дороге, но вырваться из светового плена уже не могли.

А день между тем догорал, затмевался. И с последними проблесками зари машина поворотила круто на юг, к Танну-Ола.

И на новом пути «птичий парад» продолжался по-прежнему. Только состав его стал теперь другим. Дневные хищники уступили место ночным. И началось царство сов.

Страшноватое это было царство! Темнота поминутно оглашалась воплями, уханьем, сатанинским хохотом. Реяли какие-то неясные тени. И иногда впереди над дорогой вспыхивали вдруг желтые круглые совиные глаза.

– Словно городские светофоры, – прошептал я, – желтый свет! Это означает: внимание, осторожно…

– Тут и впрямь надо быть осторожным, – сказал негромко Антон. – И хорошо, что мы в машине, а над нами – крыша! Неуютно было бы сейчас идти по этой тропе пешком.

– Особенно в одиночку, – пробормотал Гринберг, – да, не хотелось бы…

Осип затих, попыхивая папиросой. И затем щелчком швырнул ее за борт, в ночь.

– А впрочем, все это пустяки, – сказал он весело. – Лагерь-то уже рядом. Вон – глядите! – слева.

И я, перегнувшись через левый борт, увидел невдалеке мерцающие огоньки костров.

Глава 18

Самый увлекательный детективный роман

Лагерь экспедиции был многолюден, окружен огнями и походил на табор кочевников… Машина ворвалась в самый центр табора. И едва лишь остановилась, ее обступила веселая, шумная толпа. И первым, кто пожал мне, знакомясь, руку, оказался Катин муж, молодой изыскатель Сергей Новиков.

Я сказал – молодой… Но в общем-то возраст его по внешнему виду определить было трудновато. Знаете, есть такие личности, у которых все как-то неотчетливо, неопределенно; они не высоки, но и не низки, не толсты и не худы. Глаза их и волосы бесцветны, и лица тоже неопределенные, невыразительные, замкнутые… Вот таковым и являлся Сергей.

И все же в нем чувствовалась некая скрытая сила; был он сдержан, подтянут и весьма скуп на слова и жесты.

И с женой своей, нежно прильнувшей к нему, он тоже был сдержан, даже суховат. Слегка мазнул ее губами по щеке, погладил легонько. И супруги ушли куда-то в ночь…

Странная это была парочка! Что их связывало, что объединяло? Понять было невозможно. Во всяком случае, впечатление они производили забавное. Вокруг молчаливого, малоподвижного Сергея Катя вилась словно змея… И, уходя, она ухитрилась, змея, обернуться и подмигнуть мне украдкой.

Ну а затем я с Антоном и Осипом побрел по лагерю отыскивать ночлег. И через четверть часа мы уже сидели, покуривая и попивая чаек, в большой, набитой людьми палатке.

Здесь помещались антропологи и этнографы. И, как обычно, разговоры их вращались вокруг центральной волнующей всех темы – темы поисков прародины человека…

– Постойте, ребята, – сказал я погодя, – не галдите все разом. Вы мне вот что растолкуйте. Сибирь считается вторичным очагом расообразования. Не так ли? Ну а где же в таком случае первичный?

– Ха, если б знать, – отозвался кто-то с коротким смешком, – я бы сам хотел, чтобы мне это растолковали.

– Так что же, – спросил я, – науке, стало быть, ничего не известно?

– Ну как ничего, – возразил Гринберг, – существует целый ряд идей и предположений…

– Идей-то много, да что толку! – Реплика эта, конечно, принадлежала Антону. – Вообще-то главное тут в чем заключается? – погодя добавил он. – В том, чтобы найти промежуточное звено… Ты хоть немного знаком с данной проблемой?

– Вот именно – немного, – пожал я небрежно плечами.

– А по правде?

– А по правде ни черта не знаю…

И Осип заговорил тогда с укоризной: