Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

личности. Юрист — это звучит! Но кто мне даст денег, чтобы уехать в другой город? И стипендию на юридическом платили небольшую. Поэтому главным критерием для меня при выборе места учебы было обязательное наличие трех составляющих: формы, стипендии и денег на дорогу. Такие жесткие условия диктовали материальные соображения.

Свой окончательный выбор стать инженером-энергетиком я, как уже писал, сделал давно. Все известные в стране энергетические вузы мне не подходили либо из-за низкой стипендии, либо из-за отдаленности и отсутствия средств, чтобы до них добраться. И, как правило, в этих вузах не было формы, а проблема одежды была для меня немаловажной. Исходя из этого, мой выбор пал на Северо-Кавказский горно-металлургический институт (СКГМИ). Я направил туда необходимые документы. Через некоторое время меня известили о том, что я зачислен студентом отделения электромеханики горного факультета прославленного института.

Так закончилось мое трудное детство, в котором почти не было безоблачных дней. Жизнь никогда не представлялась мне волшебной лестницей. Это только там: едва вступишь на начальную ступеньку, как через положенное количество лет — не успеешь дух перевести! — окажешься на самом верху. Трудности мне были даны не для наказания, а для испытания. Ведь сказано: наказывают грешных и неисправимых, а испытания посылают сильным, чтобы проверить их мужество и преданность истине.

Глава 7

СКГМИ

В старые времена крестьянские дети в основном наследовали дело своих родителей. Согласно заведенному укладу, сын шел по стопам отца, дочь подражала матери, и никто не спрашивал себя, кем быть. Считалось, что жить можно только так, как жили деды и прадеды, держась за землю, возделывая ее и кормясь на ней. Когда прежний порядок был нарушен, многие деревенские юноши и девушки стали стремиться в города, где были иные возможности для самоутверждения. По-разному складывались судьбы покинувших сельскую местность молодых людей. Кто-то попадал «в струю» и строил карьеру по восходящей, а кто-то, помыкавшись, возвращался обратно. Происходил круговорот людей в пространстве, работал заведенный природой механизм естественного отбора.

Я покинул Марьинскую в последних числах августа 1954 года. До Орджоникидзе ехал автобусом. Деньги на дорогу с трудом собрала мама. Добравшись до столицы Северо-Осетинской АССР, я быстро нашел втуз-городок, находившийся на окраине города, на правом берегу Терека. Там были вывешены списки зачисленных в институт абитуриентов. Некоторым из вновь поступивших, чтобы получить место в общежитии, необходимо было пройти собеседование. Увидев напротив своей фамилии дату собеседования, я разволновался: «Как со мной обойдутся? Где буду жить, если не предоставят койку?»

Душу грела мысль, что в Орджоникидзе жили мои ближайшие родственники: дед Андрей и старший брат Александр, переехавший сюда в 1952 году после женитьбы и рождения дочери Веры. У них я надеялся получить совет и приют, просто услышать ласковое слово. Правда, дед жил далеко за городом, в лесничестве, да и лишней площади у него не было. Городские две комнаты в дедовом домике занимал его сын Иван с большой семьей. Брат Александр, работавший электриком на цинковом электролитном заводе и учившийся на вечернем отделении горно-металлургического техникума, снимал с семьей частную комнатенку в 16 квадратных метров. Уставший, я приехал переночевать к Александру, в душе лелея надежду, что завтра мой вопрос с размещением решится.

Собеседование проходило в кабинете ректора института. Никого из членов комиссии я не знал. Более получаса длилась дотошная проверка моих знаний по вопросам внутренней и внешней политики СССР и обстановки на международной арене. Проверяющих особо интересовало мое личное отношение к событиям, происходящим внутри нашей страны и за рубежом. Меня детально расспросили о родителях и родственниках: не находится ли кто за границей или под следствием. Комиссия приняла решение о предоставлении мне места в институтском общежитии, услышав, что мой отец получил ранение и умер в годы Великой Отечественной войны. Радости моей не было предела. «Ура! Я студент, да еще с крышей над головой!» — незамедлительно сообщил я брату.

Жилой фонд СКГМИ располагался в двух зданиях. Общежитие № 1 находилось на территории втузовского городка, а № 2 — в городе, по адресу улица Чапаева, дом 25. Именно здесь, как правило, размещали первокурсников. Получив ордер, я направился к новому месту жительства. Это было небольшое двухэтажное здание из красного кирпича, стоявшее примерно в двух километрах от института. Первый этаж был отведен под бытовые комнаты и помещения вспомогательных служб, здесь же обитали семейные сотрудники института (в основном, ассистенты и лаборанты). В общежитии насчитывалось не более ста студентов. Добираться до института можно было на трамвае или пешком — через огороды.

Ожидая коменданта общежития, я познакомился с другим первокурсником — горняком из Невинномысска Геннадием Удовенчиком. В этот день мы с ним и не подозревали, что положили начало большой и крепкой дружбе, которая длится по сей день. Нас поселили на втором этаже, в комнате № 13 площадью около тридцати квадратных метров. Мебель в ней была самая незамысловатая: девять кроватей, столько же стульев, несколько прикроватных тумбочек и стол длиной в два с половиной метра. С потолка свисал патрон с электрической лампочкой 150 Вт. Из двух больших окон (из которых зимой сильно дуло) открывался вид на улицу. И что-то за этими окнами нам все время напоминало: в стране и в мире происходит новая расстановка сил, соприкосновение которых не сулит ничего хорошего и легко может нарушить состояние кажущегося спокойствия.

Действительно, еще на слуху были новости о подавлении антисоветского восстания в Восточном Берлине 17 июня 1953 года, — всего через три месяца после смерти Сталина. На Дальнем Востоке зрела довольно болезненная точка, возникшая в противостоянии двух систем после завершения войны на Корейском полуострове не в пользу южно-корейской военщины и американских интервентов. Американцы не оставляли своих планов по размещению военных баз непосредственно у границ Советского Союза. Газеты пестрели материалами о врагах народа, выявленных после ликвидации Берии и его окружения. Но какое значение для молодого человека имели эти внутренние или внешние события, если впереди открывались светлые перспективы, распахивались новые горизонты выбранной профессии?

Из девяти жильцов нашей комнаты (всем было по восемнадцать) один лишь я выбрал электромеханическое отделение горного факультета. Четверо поступили на геологическое, а остальные видели себя горняками. Геологами готовились стать Владимир Гальченко, Анатолий Гицарев, Владимир Комаров и Иван Жиляков. Это были романтически настроенные ребята, мечтавшие пройти необследованными маршрутами, выявить все «белые пятна» на территории Советского Союза. Девизом своей профессии они выбрали слова известной песни из кинофильма «Высота»:

Лучше гор могут быть только горы,

На которых еще не бывал!

Группу горняков образовали Геннадий Удовенчик,