Жить - Кельта

— Ну и как тебе быть разменным медяком во славу клана? — усмехнулась девушка. — Готов жениться на кого старики покажут?

— А готов! — усмехнулся княжич. — Даже сам подсоблю. Дед проговорился, что искать будут из старых кланов, кто побогаче или у кого что ценное из умений есть. Но затребуют невест во второй сфере дара. Так что не быстро дело сладится, успею дружину наставить, да и самому сильней стать.

— Без источника? Ты не то что брата не догонишь, до меня не дотянешься, — хохотнула Углеша, а потом стала серьёзной. — Я тебе помогу. Если бы тогда ты дома был, а не Велибор, то ни Кучу бы на свадьбу не отправили, ни ополчение… Ты б остановил, не отвернулся.

— Не знаю, Углешка, — Горан остановил огоньки в середине каморы и сел напротив сестры. — Надо мной ещё отец и деды, и старейшины. Да и старший зла ни тебе, ни мне не хочет. Но… доверие княжа мне, хочу иль не хочу, возвращать придётся. И за власть клана и в клане тоже ещё лбами постучусь.

— А сможешь?

— Дед Ярун поддержит, его сыновья и внуки против старейшины и слова не скажут. А колено от Ели вес по заслугам держат больше, чем по крови. У них после самого старейшины Ели княжичей нет, уже три колена княжники, и дальше всё более зыбко их слово. Но их много.

— А дед Колояр? — лицо Углеши закаменело, а имя едва протиснулось сквозь сжатые зубы. — Он тогда княжий престол сыну уступил, а сейчас разве поспорит?

— Ты, как и дед Ярун, его за Милораду не жалуешь? — Горан посмотрел сестре в глаза. — Может сама попробуешь за бабку слово сказать?

Углеша молча опустила взгляд к столу и стала рассматривать пятна от брызнувших чернил. Они молчали пока княжич не начал по одному тушить светлячков.

— Тебе страшно, — тихо и спокойно сказал он, когда остался лишь один последний огонёк, и усмехнулся. — Я тоже боюсь. Я не буду тебе ничего обещать, не хочу в третий раз подтверждать свою верность, мне бы от прошлых двух отмыться. Но и ты уже не смешливая сестрёнка, сбегавшая от рукоделий, и не вздорная невеста. У тебя, да и у меня, только дружина осталась.

— Я знаю. Брат. Но вот твоя сила?..

— Моя сила — мои братья и сёстры по дружине, да и ты тоже моя сила. И коль решишься говорить за бабку Милораду, то и я твоей силой постараюсь стать.

Последний огонёк рассыпался искрами и погас, оставив брата с сестрой в темноте, молчании и собственных думах. Вскоре застучали беспокойные пальцы по столешнице, отмеряя ритм. Тук, тук-тук-тук. Тук, тук-тук-тук. Тук, тук-тук-тук. Удары отдавались в тишине и будто говорили, но слов было не разобрать.

— Иди спать, сестра. Я устал, да и на рассвете наставники приведут отроков к дружине, — тихо сказал Горан и вновь запустил светляка.

Углеша закусила губу, но кивнула и вышла, оставив брата одного. За три года они сдружились сильней, чем за тридцать лет до этого, да и научились уважать тайны и горе друг друга. Сейчас княжичу было время подумать, а когда-то у княжны было время горевать.

Девушка постояла у закрытой двери, а потом ушла в свою камору. Ей тоже надо было отдохнуть и наутро быть для воительниц женской дружины примером.

— Я не как мать, и не как Хариса, — прошептала она себе и сжала кулаки. — Меня больше не свяжут словом стариков

Глава 23

Незаметней всего не заволхованное, а то, что каждое утро видишь.

Так и княжа обмануть можно, только показывай нужное не пряча.

(наблюдение кметов)

Прошли уже недели в этом странном Краю. Деревья бесконечного леса по-прежнему кто цвёл, кто уже ронял на землю спелые плоды, и все они отличались от привычных в родном мире. Но Мала уже не удивлялась, рассматривая алые иголки и серебряные листья. Привыкла она и к полноводной реке силы, текущей через дар и тело, но только голод и жажда не уходили. Порой о них удавалось забыть, но они возвращались во снах, сжимали нутро и скреблись будто когтями. И всё тяжелей казались мех воды и сухарь в котомке.

Но волховица терпела, развлекая себя рассыланием светляков и охотой на зверей. Сила, захваченная с боя, рушила сферу, мечась по ней, и каждый раз расчищая всё больше пространства. Но как ни пыталась, Мала так и не научилась обуздывать разрушительную мощь этих бурь. А ещё девушка продолжала идти вперёд, надеясь найти выход домой и прислушиваясь к увиденному и замеченному светлячками.

Коль огоньки находили что-то отличное, волховица шла посмотреть и почувствовать сама, но всегда то были лёжки чудовищ или провалы, откуда сила вливалась в Край. В паре подобных мест девушка даже задержалась, пробуя приладить поток к расширению сферы. Только сила была ещё яростней, необузданней, чем взятая от зверей, и с тех пор Мала у щелей не задерживалась.

В один из дней, хотя правдивей назвать это время ночью, ведь небо только что стремительно потемнело, светлячок, забравшийся куда-то далеко вправо, так что едва ощущался, нашел что-то странное. Это не было похоже на зверя. Это не было и питающей Край щелью. Да и сам светляк до него не долетел — сил не хватило. Мала насторожилась и пошла проверять.

Она петляла между деревьями несколько часов, подтянув поближе свои огоньки, пока не добралась до места, в котором ждал тот самый светлячок. Осмотрелась и осела наземь — дальше леса не было, дальше были густые, колючие, высокие заросли. Искать в них — гиблое дело, и даже сонмы её светляков не помогут — им, таким слабым, не пробиться сквозь переплетение веток, корней и ползучих трав. Да и девушке сквозь них лишь прорубаться.

Мала оставила сторожить лишь жалкую дюжину огоньков, а сама устроилась отдохнуть остаток ночи. Но сон не шел, вспоминалось как они с сестрой нашли источник, да где-то далеко чувствовалось что-то чужое и знакомое. Девушка долго прислушивалась и запоминала новый отголосок силы, пыталась пропустить его через дар, но так и не смогла разобрать. Но она осталась подрёмывать на краю зарослей, помня, что и источник узнать смогла лишь увидев.

Как рассвело, волховица забрала последние огоньки и призвала с каплей крови своё копьё. Потоки силы