Жить - Кельта

поставленные пни. И костровище, за несколько лет обложенное камнями, не зарастало — огонь на нём разжигали и на Мириады Звёзд, и на русалию, и на зимнюю тёмную недели. А порой и просто так сволакивали дрова и веселилсь, привечая деревенских кметов.

Но всегда приглашали Малу и Ясну, если они обе были дома, или хотя бы одну, если другая занята. Вот только Ясна без сестры до этого лишь на русалии и тёмной по разу была, да и то, там лишь кивнуть и посидеть долю или две от часа, успокоив всех — можно, а больше и не надо наблюдать. Ночь Мириадов Звёзд другое дело — она стала их общей трапезой, пусть и из одной шепоти хлеба. В этот праздник к костру старались приходить все, даже малые дети, а стариков у них не было.

Вот Ясна пришла, но не с Малой по правую руку, а с двумя Ярами за спиной, и все притихли, ожидая. Ночной ветер ласково пробегался по молодой траве и шевелил сорочки и понёвы, тормоша людей, раздувая огонь. Волховица кивнула, приняла переданную ей братину и…

Все прошлые разы Ясна улыбалась сестре, поворачивалась к людям и приветствовала всех, напутствовала, ободряла, и только потом пускала питьё по рукам. Но сейчас волховица замерла с братиной в руках, рассматривая рябь на густом пряном варе. Она молчала и кругом неё затихал даже ветер. Девушка стояла замерев, а потом сделала глоток и передала ковш в следующие руки.

Братина поплыла по кругу, но никто не решался нарушить тишину. Смех, ещё недавно звучавший на поляне, растаял в ночи. Вслед за напитком отправился хлеб — Ясна бросила крошки в огонь и съела свой ломоть, а потом каравай понесли вдоль всех, чтобы каждый отломил себе кусок.

Ясна кожей ощущала неправильность происходящего, но не могла переломить себя. Она молчала. Яр ушел к своей семье, только Блажик остался рядом. Девушка кивнула и вскоре ушла. Она неспеша прогуливалась меж оцветавших яблонь, прислушивалась к голосам у костра возле лечебного дома и поднималась к их с Малой дому. До ворот оставалось несколько шагов, когда из-за спины донеслось:

— Она вернётся. Обязательно вернётся. Старшая сестра Мала нас не бросит. Я это знаю.

— Я тоже в это верю, — Ясна улыбнулась, но глаза остались спокойными. — Сестра не пропадёт, она вернётся ко мне.

Благояр ушел к своим воинам, из которых получится добрая дружина, а Ясна заглянула в дом, а потом поднялась по приставной лестнице на крышу. Весенний ветер трепал распущенные волосы, путая их и выплетая странный узор, но звёзды разлетались по миру и взгляд молодой волховицы спрашивал у них о прошлом, настоящем и будущем. А далеко внизу смеялись девушки и юноши, готовые всю жизнь прожить на новой родине.

Последняя река, бегущая в двух днях на западе отделяет жизнь беглецов и изгнанников от всего остального, даже купцы с их караванами предпочитают оставаться на том берегу. Но четыре года, только четыре года и эти земли перестали быть проклятием, отчаянием и концом пути. Теперь на склоне стояло их поместье, ставшее надеждой для переселившихся и пустивших корни и для ищущих новый дом. Ясна, наверное, впервые почувствовала это, глядя из звездопада на взмывающие вверх искры костров. И они с Малой стали частью этой надежды.

Девушка достала треснувший поминальник, пристроила в корнях рогов и запустила к нему светлячка, раз уж нельзя было зажечь масло. Ясна устроилась рядом с ним и всмотрелась в горизонт за далёкой Последней.

— Мала, сестра, вернись скорей. Ты нужна мне, ты нужна им и нашей общей надежде. Я не справляюсь одна. Мне по ночам снятся кошмары о том, что ты не вернёшься, что тебя уже нет и мне приходится готовить новый поминальник. А когда о твоей смерти узнают остальные в поместье, они отвернутся от меня, решив что со мной не осталось ни удачи, ни правды. Так что где бы ты ни была, пришли весточку… домой.

Когда же смех утих и костры догорели, Ясна уже была у источника. В этой пещере девушка в последние годы просиживала так долго, что её лицо потеряло цвет, прилипший в путешествии сюда, и стало бледным словно зыбкий туман силы, наполняющий воздух, и лишь глаза в обрамлении чёрных ресниц казались ярче. Да и сфера заметно очистилась — волховица не пыталась добраться до границ со всех сторон, просто выламывала камень за камнем вокруг устья, да и нижнюю часть — основу дара — смогла очистить почти до самой границы. Она гордилась достигнутым.

Вот и в этот раз Ясна погрузилась в сферу, притянула побольше силы, собрав её в топорик, и принялась за дело. А пока удар за ударом откалывали крохи от камня, призадумалась. Неделю как к ним пришел караван, а с ним и пятеро жаждущих исцеления. И в этот раз бесики Хворей оказались не мелкими, а очень жирными и наплодившимися. Всю неделю волховица вылавливала и изгоняла их, едва справилась, настолько сильными они были. Теперь бы порадоваться, да не получается. Тех больных даже у костра сегодня Ясна не увидела и знала почему. Бесики успели вдоволь нарезвиться и учинить множество разрушений. И пока всё не починить о выздоровлении и речи быть не может.

Тук, тук, тук, стучал топорик силы о камни сферы. А волховица уже составляла снадобье:

Заварить шишки хмеля, немного корня девясильника, несколько цветков дозорника? Слабовато, но для начала сгодится, пока силы возвращаться к людям не начнут. А что потом? Смешать тыкву с наперстянкой и кедровыми иголками? Или лучше сперва на мёде замешать толчёные орехи и чеснок? Жалко вишни урожая почти не было, а цветки собрать и приготовить не поможет так же сильно. Хоть их и можно добавить к хмелю и дозорнику. Двоим должно помочь, а остальным.

Тук, тук, тук, а мысли уже снова поскакали по травам из лечебников и тому, что осталось на полочках и в мешочках под потолком. Лишь к рассвету девушка нашла для каждого свой путь к исцелению. Пора было возвращаться в поместье.

Глава 21

Мама, мама, а откуда на небе звёзды?

А звёздам не страшно, ведь ночью на небе темно?

(ребёнок спросил у мамы)

Мала просыпалась медленно, сон, будто накрывший её тяжёлой периной, не хотел отпускать. Руки, ноги и всё тело словно было набито нагретым под солнцем пухом, таким лёгким оно казалось, но земля тянула к себе. И нега затопила