Естественная религия. Религиозные верования и практики в эволюционной истории человека - Анастасия Александровна Зубковская

что древние люди пытались объяснить себе, что происходит в окружающем мире и почему. Скорее всего, когнитивная подвижность сыграла в этом свою роль, поэтому религиозное мышление получается таким необычным и сложным, или, если можно так выразиться, складчатым. С одной стороны, для объяснения мира используется интуитивный антропоморфизм, но с другой – человек умеет «вывернуть его наизнанку» и представить, наоборот, себя медведем или волком (как, например, в тотемизме).

Археолог Стивен Митен считает, что когнитивная флюидность появилась у людей не раньше чем 60 тысяч лет назад, что совпадает с периодом расселения африканских популяций современного человека по Евразии[163]. Существует множество предположений, почему люди покинули привычные им места заселения: причинами называют и демографический взрыв, и климатические изменения, и поиск пищевых ресурсов и т. д. К этому ряду факторов можно добавить и то, что к этому времени произошел определенный эволюционный сдвиг в мышлении человека. Об этом свидетельствуют археологические находки: украшения и орудия труда, найденные в Центральной и Южной Африке, указывают на то, что в тот период люди начали использовать более прогрессивные технологии для изготовления предметов быта, а орнамент на украшениях стал более абстрактным[164].

Давайте пофантазируем и вместо Энгельсовой обезьяны, которая спустилась с дерева и взяла в руки палку, представим себе древнего человека, которому приснилось, что он так долго шел, что наконец достиг горизонта и увидел за ним много деревьев с плодами. Проснувшись, он стал рассказывать соплеменникам, что им всем надо собраться и отправиться в путь, туда, где располагается чудесный сад, поражающий воображение. Это путешествие может быть опасным, полным непредсказуемых событий, но их будет вести невидимый дух, который уже показал те прекрасные места одному человеку в его пророческом сне. К тому же известно, что и раньше представители рода homo путешествовали в далекие места. Возможно, убеждая людей, пророк со всей своей харизмой добавил, что в этом раю они смогут встретиться с почившими возлюбленными и родственниками. А еще им не придется работать и голодать, ведь в том саду еда растет прямо на деревьях. Часть племени, конечно же, не поверила пророку: «Какой абсурд!» – сказали они. Другие же, наоборот, стали мечтать о будущем и выразили готовность рискнуть, отправившись в путешествие.

Возвращаясь к теории, надо сказать, что любые абсурдные представления являются религиозными. В случае последних довольно важным становится и культурный контекст, в котором они формируются. Проще говоря, человек всегда обучается и социализируется в какой-то определенной культуре, поэтому, как предполагают исследователи, у него вырабатывается своего рода религиозный иммунитет, или фильтр, который позволяет ему отделить Иисуса Христа от Санта-Клауса и Зевса, а также придать всем трем фигурам разный смысловой статус. Барретт пишет, что религиозные представления обладают «теологической корректностью» (theological correctness). Это означает, что религиозные верования – это не просто «контринтуитивные бредни», в которых смешиваются Макаронный Монстр, Иоанн Богослов, инопланетяне, Будда, святой Христофор, зубная фея, китайский дракон Башэ, пожирающий слонов, и плоская Земля. Религиозные представления находятся в определенном диапазоне между теологическими постулатами какой-либо религиозно-культурной традиции или группы, с одной стороны, и интуитивными религиозными понятиями – с другой. Первые, как правило, более сложные и абстрактные, а вторые – простые, незамысловатые и незатратные. Когда человек попадает в ситуацию высокой когнитивной нагрузки, он упрощает сложные теологические понятия, деформирует их так, что они становятся больше похожи на те интуитивные онтологические шаблоны, которые описал в своей теории Буайе. Так, скажем, если необходимо объяснить ребенку, как единый Бог может быть в трех лицах, человек вряд ли будет использовать для этого богословские приемы Василия Великого; скорее всего, он приведет для лучшего понимания метафору солнца, от которого исходят три луча света.

Джейсон Слоун пишет, что смещение религиозных представлений по шкале к противоположному полюсу от «теологической корректности» – это довольно частое явление. Люди постоянно совершают теологические «ошибки», потому что они чаще всего находятся в ситуации когнитивной многозадачности, и интуитивные религиозные представления срабатывают быстрее, чем громоздкие теологические формулы[165]. Собственно, эта «теологическая некорректность» (theological incorrectness) и есть причина того, почему религиозные верования имеют такое живое, «народное», интуитивное выражение, обладают культурной подвижностью и с легкостью могут стать частью какой-нибудь киновселенной. С другой стороны, теологически «корректные» представления и интуитивные религиозные понятия могут присутствовать у человека параллельно и накладываться друг на друга. По этой причине нельзя представить концепцию Бога «в чистом виде», она всегда будет помещена в определенный когнитивный контекст.

Формирование религиозных представлений происходит не в отрыве от человеческого опыта, который, как мы знаем, очень многогранен и включает в себя целый ассортимент переживаний, ощущений, действий, эмоций и прочих компонентов. Мне кажется, что поймать момент, когда у человека возникает какое-то религиозное представление, практически невозможно. С другой стороны, в антропологии религии есть довольно любопытные описания того, как формируются те или иные верования под влиянием необычного психического опыта.

Один из самых удачных примеров – сонный паралич. Это распространенное во многих обществах явление: человек просыпается ночью и чувствует, что абсолютно не может пошевелиться, при этом с ним в одном помещении находится какое-то существо, которое наваливается ему на грудь и пытается задушить. Сейчас мы уже знаем, что причина сонного паралича кроется в нарушении фазы быстрого сна, а точнее в переключении из сна в бодрствование, сопровождающееся угнетением двигательных нейронов, снижением активности дыхательных мышц, накоплением углекислого газа в крови и другими физиологическими эффектами, которые приводят в конце концов к зрительным обманам восприятия и галлюцинациям. Однако в истории культуры сонный паралич – это, мягко говоря, неприятный религиозный опыт: русского крестьянина «душит домовой», а к английскому горожанину заявляется «старая ведьма»[166]. Применяя здесь теорию Буайе, не совсем понятно, почему человек в этом конкретном опыте не объясняет присутствие этого существа согласно своей интуитивной онтологии и каковы причины того, что он выходит за рамки когнитивных шаблонов.

Религиозные представления при этом не всегда возникают спонтанно и неосознанно. Они могут быть целью мистических состояний, психопрактик и религиозных ритуалов. У испанского мистика Игнатия Лойолы в «Духовных упражнениях» мы находим инструкцию по формированию репрезентации Царства Иисуса Христа. Он пишет:

…Вступление первое – представление места. Здесь нужно будет взором воображения увидеть те синагоги, города и веси, через которые проходил Иисус Христос, проповедуя. [Вступление] второе: просить о милости, каковой взыскую. Здесь нужно будет просить Господа нашего о том, чтобы я не был глух к Его призыву, но скор и усерден в исполнении Его пресвятой воли. Пункт первый: представить перед собою некоего людского царя, избранного рукою Господа Бога нашего, коего почитают