Сталинград. Как состоялся триумф Красной Армии - Майкл К. Джонс

«Вася, у нас с тобой одна цель, только дороги разные. Я тебе не мешаю, ты меня не суди, я молюсь за тебя, Бог нас рассудит». Она работала при церкви в своем селе Серебряные Пруды, и когда власти в 1930 году закрыли все соседние церкви, как гласит семейное предание, она отправилась в Москву к Калинину просить, чтобы они были открыты. Что примечательно, она этого добилась. А когда во время войны семья Чуйкова была эвакуирована в Куйбышев и ее сын принял командование в Сталинграде, узнав о победе в битве, она многозначительно сказала: «Мы все молились за него». Она дала сыну охранительную молитву, которую он, твердый, верящий в коммунизм генерал, носил с собой все время битвы.

В Чуйкове слились невероятная сила, стойкость и вера, что оказалось крайне значимым, когда ситуация выглядела безнадежной. Его сын Александр говорит об отце: «Если бы он был только жестким и безжалостным военачальником, я думаю, у битвы был бы другой конец. Но решающим оказалось то, что он обладал выдающимися качествами – искренним сочувствием к рядовым солдатам и способностью быть действительно близким с ними. Мне никогда не забудется один невероятный случай, происшедший гораздо позднее. Мы с отцом, к тому времени Маршалом Советского Союза, ехали в военном поезде, и произошла внеплановая остановка. Отец прошел вперед с адъютантом, и вдруг случилось нечто экстраординарное, что сразу собрало вокруг озадаченных зрителей, и даже адъютант оцепенел от удивления. Около отца стояла женщина, полностью лишившаяся самообладания от нахлынувших на нее эмоций, ее лицо заливали слезы, и я сразу понял, что она ветеран Сталинградской битвы. Она повторяла снова и снова: «Василий Иванович, Василий Иванович, Бог снова свел нас с вами». Они обнялись, мой отец также был растроган, на его глазах виднелись слезы. Толпа вокруг них, словно зачарованная, стояла в безмолвии. Впоследствии я много думал о происшедшем. Той женщине ничего не было нужно от моего отца, она просто была вне себя от радости от того, что увидела его снова. В этом эпизоде мне приоткрылась глубина взаимоотношений между командующим и его армией.

Через некоторое время я вновь столкнулся с этим, когда ветераны Сталинградской битвы посещали дом моего отца. Что поражало меня больше всего, так это непосредственная сердечная теплота, которую ощущали к нему обычные люди».

В двенадцать лет Чуйков оставил школу, чтобы зарабатывать средства к существованию на заводе в Санкт-Петербурге, мечтая впоследствии стать кавалерийским офицером. В 1917 году, в неразберихе революции, он остался без работы. Старший брат, служивший морским пехотинцем в Кронштадте, способствовал его поступлению в ряды красногвардейцев. Чуйков присоединился к большевикам, потому что он был впечатлен их виденьем новой России, и в 1918-м, окончив военно-инструкторские курсы, сражался на фронтах Гражданской войны: сначала с казаками на Украине, затем в Сибири, против белых армий Колчака.

Чуйков вспоминает момент, когда он оставил родительский дом в 12 лет, как этап, когда он по-настоящему повзрослел: «Отъезд из отчего дома означал для меня конец детства». В стране был период безвременья, когда за разразившейся Первой мировой войной последовали революция и неразбериха. Происходящее научило Чуйкова рассчитывать исключительно на собственные силы. Со своей стороны Александр Чуйков так говорит об отце: «Он был человеком крутого нрава и мог пребывать в дурном настроении, проявлять деспотичность. Он был крайне требовательным к себе и требовательным к другим. Такая линия поведения предопределялась его взглядом на жизнь, он часто говорил мне: «Мне хочется, чтобы вокруг меня были люди, с которыми я действительно мог бы считаться». Он мог гнуть людей, но если человек заслуживал его доверия, он полагался на него до конца».

В октябре 1918 года Чуйков в полной мере познал тяготы военной службы, когда оказался направлен на Южный фронт сражаться с белогвардейцами. Он был назначен помощником командира роты, и его врожденные лидерские качества развились сами собой. Даже на этом раннем этапе своей карьеры он старался не относиться свысока к своим солдатам, а ценить их опыт и прислушиваться к их мнениям. Чуйков быстро нашел свой стиль командования. Он по мере возможности объяснял бойцам сложившуюся ситуацию и всегда четко устанавливал линию обороны. Он готовил своих людей к штыковым атакам и стал крайне опытен в ночных боях. Все это отразилось на Сталинградской битве. Как отмечает Мережко: «Чуйков был открыт для новых тактических замыслов, но при этом во время боев на улицах Сталинграда он всегда исходил из своего опыта Гражданской войны».

Весной 1919 года Чуйков стал командиром 40-го полка (позднее переименованного в 43-й), входившего в состав 5-й армии Тухачевского, которая противостояла армии Колчака в Сибири. Командование полком в столь юном возрасте служило источником гордости для Чуйкова, и он относился к своим обязанностям тщательнейшим образом. 19 июля 1919 года Тухачевский докладывал: «Тогда в бой вступил лучший в дивизии 43-й полк. Командир полка В. И. Чуйков, сковав противника с фронта, с конными разведчиками обошел белогвардейцев с юга и нанес им удар с тыла. Противник в панике бежал. Полк представляется к награждению почетным революционным знаменем».

В боях 1919–1920 годов Чуйков за храбрость и героизм награжден двумя орденами Красного Знамени, что в тот период было эквивалентно звезде Героя Советского Союза в годы Второй мировой войны.

Когда Чуйков называл себя сыном века, он обращался к оптимизму поколения, и в этом был тот знаменательный идеализм, который позволил осуществить большевистскую революцию. Это важно запомнить независимо от того, что революция приняла кровавый и гибельный для значительной части населения страны характер. Как отмечает сын Чуйкова Александр, те, кто смотрел с позиций простых людей, как его отец, ощущали неизбежность хода событий: «Они создавали новую Россию, СССР, полные воли, таланта и энергии. Они ковали ее силу и делали ее историю». Революционный идеализм вдохновлял их в 1919 году во время кампании в Сибири, и Чуйков не позабыл об этом.

Той весной в Гражданскую войну войска большевиков отступали по всему фронту. Но Михаил Фрунзе, командующий Южной группой Восточного фронта, произнес волнующую речь, в которой декларировались революционные принципы. Он признавал необходимость колоссальной воли, чтобы изменить ситуацию, но добавлял: «С твердой верой в правоту нашего курса мы совершим чудеса», – и заканчивал призывом: «Солдаты Красной Армии, вперед к последней, решительной битве!» Кровопролитная борьба порождала дух мужества в армии. Как отмечает историк Брюс Линкольн: «Продвижение Красной Армии тем летом рождало героев и стало колыбелью для ряда командующих периода Второй мировой войны».

Послужной список Чуйкова за время Гражданской войны был впечатляющим. Он был четыре раза ранен, в том