Сталинград. Как состоялся триумф Красной Армии - Майкл К. Джонс

шли единой лавиной из людей и техники. За несколько минут до генеральной атаки в небе появлялась их авиация, которая бомбила и обстреливала наши позиции, заставляя вжиматься в землю оборонявшиеся войска. Только после этого их пехота и танки, поддерживаемые артиллерией и минометным огнем, обрушивались на наши военные формирования, почти не неся потерь».

Превосходство немецкой авиации было подавляющим. «В воздухе безраздельно господствовала авиация противника, – отмечал Чуйков. – Это угнетало наши войска больше всего».

Но именно во время подавляющего доминирования гитлеровской армии Чуйков начал находить слабые стороны врага, которые, по иронии судьбы, проистекали из излишней приверженности немцев к одним и тем же методам, которые до поры до времени проявляли себя столь эффективно. Чуйкову бросилось в глаза, что немецкие танки неохотно идут в атаку без поддержки пехоты и авиации и что немецкая пехота предпочитает ближнему бою расстреливать противника издалека автоматными очередями на открытой местности. Он понял, что немцы привыкли к стандартному ходу боев. Для достижения успеха достаточно было лишь на шаг оказаться впереди врага.

Однако достигнуть этого на словах было легче, чем на деле. Мережко отмечает:

«Чуйков понимал, сколь сложной была стоявшая перед ним задача. Немцы обладали двумя бесценными козырями: большей мобильностью и значительно лучшей системой связи. Благодаря этому они могли легко упредить наши действия. Но даже если наши маневры становились неожиданными для врага, преимущества, которые мы получали, оказывались недолговременными».

Здесь Мережко приводит такую статистику: «Каждая немецкая дивизия летом 1942 года имела в своем составе около 830 грузовиков, 60 тягачей и 500 мотоциклов. Каждая наша дивизия обычно располагала лишь 150 грузовиками без какого-либо моторизированного транспорта. Пехотные роты немцев были оснащены радиостанциями, и поэтому они могли связываться с артиллерией, танками и разведывательными отрядами. Кроме того, у них были радиоприемники для связи с авиацией. Управляя наступлением, они могли согласовывать действия пехотных формирований в радиусе 50–60 километров, а танковых войск – в радиусе 300 километров. Если это сравнить с тем, чем обладали мы, можно сказать, что мы оставались в каменном веке».

Чуйков был прав, сказав: «Связь по-прежнему была нашим слабом местом на втором году войны». 23 июля 1942 года ему пришлось вылететь на самолете-разведчике «У-2», чтобы определить местонахождение войск его армии. Самолет Чуйкова был атакован немецким летчиком и после очередной атаки противника ударился о землю и разломился пополам. Только чудом Чуйков и его пилот остались живы, отделавшись незначительными повреждениями.

Вскоре после этого Чуйков был направлен на южный фланг 64-й армии, чтобы стабилизировать ее оборону. У него был лишь один радиопередатчик, который вскоре оказался уничтожен в ходе немецкой бомбардировки. Командующий остался без радиосвязи. Несмотря на столь невыгодное положение, Чуйков сумел ценой чрезвычайного волевого усилия скоординировать подчиненные ему войска и приготовиться к встрече с врагом.

Немцы начали пересекать реку Аксай, и Чуйков должен был помешать успешному развитию их наступления. Он решил нарушить привычный для них ход событий и на рассвете 6 августа нанести артиллерийский удар по скоплению войск противника на исходных позициях, а затем массированной контратакой отбросить его пехоту за реку Аксай. Неожиданный маневр заставил немцев отступить. Чуйков сумел оттеснить врага, сорвав его планы строительства переправы для танков. На следующий день он повторил тот же маневр, но уже в сумерках, когда немецкие самолеты не могли нанести ответный удар. Успех окрылил Чуйкова: «Впервые мы не только сдержали напор противника, но он при этом был крепко побит и отброшен». Смелые действия командарма остановили продвижение немцев и стабилизировали южную часть фронта.

Достижения Чуйкова произвели впечатление на Верховное командование, и вскоре он был назначен командующим 62-й армией. В его удачной тактической находке, позволившей задержать немецкое наступление, уже угадывались зародыши стратегических новшеств, которые воплотились в уличных боях в Сталинграде. Личные качества Чуйкова, его смелость, находчивость и решимость в удержании позиций положительно влияли на настроения солдат. Он проявил необычайный дар – умение найти слабые места у казавшегося непобедимым противника. Как подчеркивает Мережко, «Чуйков старался вникнуть в происходящее гораздо тщательнее, чем другие военачальники его ранга». Его способность проанализировать ситуацию на фронте и принять своевременные решения оказалась решающей в Сталинграде.

Пока Чуйков развивал свой первый успех, ситуация на остальных участках фронта складывалась не лучшим образом. После форсирования Дона и прорыва обороны русских формирований немецкие войска уверенно продвигались к Сталинграду. Их части достигли Волги севернее поселка Рынок и южнее города у Купоросного. 62-я армия, обескровленная в боях на Дону и отступавшая к Сталинграду, оказалась отрезанной от остальных русских формирований и должна была в одиночку сдерживать немецкий натиск.

К 12 сентября 1942 года, дню, когда Чуйков принял командование 62-й армией, последние линии обороны города были оставлены, его войска отступили в Сталинград. Им постоянно угрожало окружение. Чуйков печально признавал: «Клещи немцев смыкались. Обладая численным превосходством в самолетах и танках, враг легко сломил наши линии обороны и заставил наши войска отступать, боясь попасть в окружение».

Но пространство для отступления стремительно сокращалось. Линия фронта проходила на расстоянии от двух до десяти километров от пригородов Сталинграда, и немцы были уже готовы ворваться в город. Над русскими нависла угроза последней, ужасной битвы окружения, в которой немцы собирались уничтожить их войска.

По пути в Сталинград Чуйков упорно искал пути расстроить планы врага. «Достаточно было бы остановить противника хотя бы на одном направлении, – думал он, – а это возможно сильной обороной и контратаками». Вспоминая опыт, полученный на реке Аксай, Чуйков связывал свои надежды с тем, что ему удастся нарушить заведенный у немцев порядок боевых действий: «Немецкие танки не пойдут в атаку без пехоты и без поддержки авиации. Если мы сможем расстроить обычный ход вещей, мы сможем задержать немецкое наступление и отбросить войска врага».

Но у командующего было крайне мало времени. Его армия была обескровлена и деморализована. Ему противостояла превосходная, прекрасно скоординированная 6-я немецкая армия и ее невероятно сильная авиация.

Западные историки правы, подчеркивая, что Чуйков был вынужден отыгрывать время для обороны Сталинграда, и меры, предпринятые им изначально, несомненно, стоили жизни многим русским бойцам. Но, как подметил ветеран Михаил Серебряков: «На Чуйкова обрушилось много безосновательной критики. Политика активной обороны, которую он реализовал, далась дорогой ценой, но была абсолютно необходима. Правда состоит в том, что без контратак город нельзя было удержать. Немцы были слишком сильны, и было жизненно важным нарушить порядок и слаженность их наступления».

Проницательность Чуйкова, которая развилась в боях за Сталинград, подсказала ему, что те многие преимущества, которыми обладал казавшийся непобедимым враг, могли быть нейтрализованы в изнурительных уличных