Сталинград. Как состоялся триумф Красной Армии - Майкл К. Джонс

числе в Польше в 1920 году, после чего в его левой руке остался осколок, который нельзя было оперировать. Ранение могло привести к частичному параличу, но Чуйков преодолел недуг благодаря своей исключительной воле и физической силе. «Пулевое ранение пришлось на верхнюю часть его руки, – рассказывает сын Чуйкова Александр, – и пуля лежала слишком близко к нерву. В течение некоторого времени он не мог двигать левой рукой, но мой отец был невероятно сильным человеком как морально, так и физически, и он сумел ее разработать».

Однако старая боевая рана напоминала Чуйкову о себе до конца жизни и в конечном счете спровоцировала заражение крови, начавшееся в 1981 году, которое привело к тяжелой девятимесячной болезни и закончилось смертью. Таким образом, прожив жизнь воином, Чуйков умер от раны, полученной на поле боя, – умер не от старости, а как солдат.

Чуйков не стал почивать на лаврах после Гражданской войны, как сделали некоторые большевистские командиры. Он оставил свой полк в 1921 году, чтобы продолжить обучение в Военной академии имени Фрунзе. После ее окончания в 1925 году ему предложили поступить на китайское отделение восточного факультета академии. Чуйков посетил Китай в 1926 году, а потом работал там военным советником в 1927–1929 годах. Впоследствии получил назначение в штаб Дальневосточной армии Блюхера, где прослужил с 1932 по 1935 год. После окончания академических курсов при Военной академии механизации и моторизации РККА в апреле 1938-го он вскоре стал командиром 5-го стрелкового корпуса в Белоруссии, а затем продвинулся до командующего 4-й армией.

Впечатляющий карьерный рост Чуйкова в советской военной иерархии базировался не только на том, что он продолжил обучение, но и на его практическом опыте. Полковник Вайнруб служил под командованием Чуйкова в Белоруссии и впоследствии командовал его танковыми войсками в Сталинграде. Позднее он описал впечатление, которое производил на него Чуйков в 1938 году: «Проводимые Чуйковым тактические учения отличались новизной, поиском своих решений. Однажды я участвовал со своим подразделением в тактических учениях с боевой стрельбой. Чуйков требовал от наступающих вплотную прижиматься к огневому валу и врываться в окопы противника, не давая ему прийти в себя после артобстрела. Тогда это было новинкой, не у всех вызвавшей одобрение. Но как пришлась к месту такая тактика в Сталинграде».

Во время войны с Финляндией в 1939–1940 годах Чуйков продвинулся до командующего 9-й армией. Кампания началась катастрофически: несмотря на то что русские захватчики обладали численным превосходством, их наступление заглохло при столкновении с финнами, которые, отстаивая свою территорию, пользовались преимуществами знакомой местности и заставили играть себе на руку сложные погодные условия. Продвижение 9-й армии было остановлено, а затем она оказалась разбитой наголову гораздо меньшим финским формированием. Предшественник Чуйкова Духанов был обвинен в происшедшем: он расположил командный пост на слишком большом удалении от армии и в результате из-за разрыва линий связи потерял контроль над битвой.

Чуйков, который был командующим корпусом в начале кампании, предпринял решительный шаг. Он провел расследование происшедшего независимо от НКВД и направил его результаты напрямую Ворошилову, руководившему фронтом. Его критика базировалась на основополагающем принципе, которым он руководствовался во время Сталинградской битвы: общепринятые стратегические методы не срабатывают в принципиально новой ситуации. Русские развернули свои механизированные формирования в попытке уничтожить врага, однако, спрашивал он, что было причиной использования «дорожной стратегии» в регионе, где почти не было дорог? Вместо этого Чуйков предлагал изучить перспективы «битвы в особых условиях», на заснеженном севере, где «солдаты боятся леса и не могут ходить на лыжах».

В награду за откровенную оценку ситуации Чуйков получил командование 9-й армией. Духанов был отозван в Ленинград, но армейские дивизии к тому моменту были разрозненны и изнурены предыдущими боями, так что трудно было сделать большее, нежели стабилизировать их позиции.

Чуйков сделал это и взял в свои руки контроль над ситуацией. Его сын Александр показывал мне сохранившуюся в семейном архиве фотографию отца в конце войны, сделанную 12 февраля 1940 года. Под ней была гордая подпись: «Командир 9-й армии на его 40-й день рождения».

Некоторые историки полагают, что репутация Чуйкова упала в ходе неудачной Финской кампании, ставя под вопрос его соответствие пребыванию в высшем военном командовании. В качестве аргумента здесь обычно приводят то, что в декабре 1940 года Чуйков был отослан в Китай в качестве военного атташе, и, несмотря на периодические запросы о возвращении в действующую армию после 22 июня 1941 года, он оставался там до марта 1942 года, когда, наконец, был вызван в Москву. Однако он вовсе не был отправлен в «глухую ссылку». Его пост был очень значимым для того, чтобы отвлечь Японию от нападения на Советский Союз, и Чуйков лично беседовал со Сталиным перед отправкой в Китай.

После возвращения в Россию в мае 1942 года он был назначен командующим резервной армией и начал усиленно заниматься ее подготовкой. В этот период с Чуйковым приключилось несчастье: он получил серьезную травму в автомобильной катастрофе, на полное восстановление после которой ему понадобился год. В июле 1942 года его формирование было переименовано в 64-ю армию и отправлено на Южный фронт. Там Чуйков, по-прежнему передвигавшийся с помощью трости, впервые столкнулся в боях с 6-й немецкой армией.

Именно тогда Чуйков начал делать первые выводы о характере противника. С типичной для него внутренней независимостью он начал изучать повадки врага, что, откровенно говоря, требовало огромной смелости. Чуйков отмечал: «Ожидая первой боевой встречи с немецко-фашистскими войсками, я чувствовал, что мне, еще не искушенному в боях с таким сильным и опытным противником, прежде всего нужно изучать его тактику, сильные и слабые стороны». Работая над этим, он нашел свой путь достижения поставленной цели: «Я понимал, что в штабе армии мне не изучить противника. Поэтому старался чаще бывать в войсках, чтобы учиться у бывалых командиров, использовать опыт солдат». Чуйков отчетливо осознавал масштабы угрозы, с которой пришлось столкнуться. Он писал: «Наблюдать врага, изучать его сильные и слабые стороны, знать его повадки – значит драться с ним с открытыми глазами, ловить его промахи и не подставлять свои слабые места под опасный удар».

Чуйков быстро разглядел, что одной из причин успехов немцев были скоординированные действия пехоты, артиллерии и танковых войск, всегда проходившие при мощной поддержке авиации. Превосходство немцев казалось непреодолимым. Чуйков позднее так писал об этом:

«В современной войне победа невозможна без согласованного управления различными войсками, которое должно быть хорошо и эффективно организовано. Немцы как раз славились слаженностью и согласованностью действий. В боях их войска не опережали друг друга, а