Король пиратов. Удивительная история Генри Эвери и зарождение Золотого века пиратства - Шон Кингсли

вполне здоровым, расслабленным и спокойным для самого разыскиваемого человека в мире, за голову которого назначена награда 1000 фунтов. Найдется ли на Земле человек, который осмелится пересечь ему дорогу? Король пиратов вернулся в Британию, скрываясь на виду у всех в тени петли виселицы.

Дефо счел разумным пригласить Эвери в свои личные покои, за закрытые двери. Они достали выпивку и провели вечер за воспоминаниями. Восхищенный Дефо хотел знать все. Почему Эвери стал пиратом, бросив Королевский военный флот? Каково это – командовать пиратской шайкой? Он не стал задавать вопросы, как Эвери планирует сохранить голову на плечах. Разбой в океане – это одно. Насилие над придворными падишаха Индии непростительно. Неужели нельзя было как-то избежать этой возмутительной оргии?

Здесь впервые за вечер плечи Генри Эвери опустились, лицо побледнело, а голова поникла. От жестокой правды не уйдешь, а Эвери никогда не лгал. Даниель Дефо слушал и запоминал все детали. Когда пираты перебросили крюки через борт «Ганг-и-Савай», Генри охватило дурное предчувствие. Этот момент должен был стать венцом его славы. Однако он подавленный ушел в свою каюту, заперев засов. Пусть все идет своим чередом, решил он. Вариантов не было. Команда Fancy ему уже не подчинялась. Они были богаты. Трофеи достаются победителям.

На корабле моголов плыло много высокородных девиц, возвращавшихся из Мекки, где они поклонялись Аллаху и пророку Мухаммеду. Эвери не хотел видеть жестоких изнасилований. Ему неприятно было слышать крики, разносившиеся над водой. Экипаж погрузился в пучину разврата. Все правда, пожал плечами Эвери. Избежали насилия только те женщины, которые закололи себя или выпрыгнули за борт, утонув в глубинах Индийского океана. Восток и Запад никогда не забудут и не простят насильников.

И хотя Генри Эвери держался в стороне от кровавой бойни, нарушавшей его личный кодекс, и не тронул принцессу, он понимал, что расплата неизбежна. Он навсегда останется виновным. Слухи об ужасах нападения разлетелись далеко. Поговаривали даже, что он возглавлял нападавших, «захватил дочь Великого Могола, изнасиловал и убил ее и всех дам ее свиты»[349].

Возможно, Эвери и не тронул пальцем, не говоря уж об изнасиловании, ни одной аристократки с Gunsway, но именно он являлся тем мозгом, который стоял за нападением. И Восток, и Запад испытывали двойное отвращение – к пиратству и изнасилованиям. Из-за огромной добычи, захваченной на Gunsway, и законного гнева индийских властей, вызванного действиями его команды, Эвери придется провести остаток жизни в бегах, постоянно оглядываясь в толпе. Возбуждение в пылу схватки после стольких месяцев досадных неудач – это пиратская природа, твердил себе Эвери. Случившееся на Gunsway ранило его до глубины души. Но он не допустит, чтобы преступления моряков разрушили его планы. Генри сосредоточился на главном. Он заполучил богатство. Теперь настало время расплаты с врагами в Англии. Капитан Эвери скрылся с места преступления и всегда знал, что незаконченное дело потянет его на родину.

Дефо внимательно слушал. Он не осуждал. Он фактически сочувствовал старому другу. Королевский флот – притон бездельников, которыми командовали твердолобые мямли[350]. Эта организация остро нуждалась в реформах. Честно говоря, Дефо восхищался пиратом – его смелостью при выборе опасного поприща, его славой. Он даже завидовал. А что такого, черт побери, в своей жизни сделал Дефо, если не считать поддержки герцога Монмута в Седжмурском сражении?

Дефо, желая произвести впечатление на короля пиратов, тоже решил действовать. Через графа Галифакса из налогового управления он начал посылать депеши правительству всякий раз, когда замечал на болотах что-нибудь подозрительное. Но это едва ли назовешь выдающимися поступками. Генри Эвери был известен всем. Даниель Дефо – пока еще никому.

Будучи уже слегка навеселе, Дефо вспомнил слова, которые нацарапал в своем дневнике в начале недели. Он высокопарно рассуждал о важности для короля и страны людей, подобных ему. «Разведка – еще одно важное дело, – произнес он, наклонившись к Эвери, – и здесь вряд ли можно переплатить». Он умолк, делая вид, что подыскивает нужные слова, хотя прекрасно помнил каждую строчку. «Ибо она – душа государства, – продолжил он, – и направляет все его действия должным образом, а без нее вы принимаете решения впотьмах и действуете с завязанными глазами. Вы не знаете, что делать, чего бояться, где нападать, а где защищаться»[351].

Эвери с любопытством расспрашивал друга о его идеях и планах. Без сомнения, Дефо был упертым человеком, порой одержимым. Тони или выплывай. Но король пиратов также знал, что Дефо обычно тонул в девяти случаях из десяти.

Пока Даниель Дефо безответственно заверял, что королю и стране пригодится такой человек, как Эвери, пират улыбался, не придавая значения этим словам. Из трясины ему придется выбираться в одиночку. Огорошив своим появлением миссис Эвери в Рэтклиффе, он решил податься на юг, навестить старых знакомых в Бристоле и уговорить их отмыть несколько индийских алмазов.

Дефо продолжал говорить, что Эвери следует отдать часть награбленного в обмен на королевское помилование. И он, Даниель Дефо, лично организует и устроит это. Бесплатно.

Эвери почти не слушал. Вечер прошел просто замечательно: как приятно поговорить с надежной родственной душой после долгих месяцев тревог. Эвери не питал иллюзий. Дефо – мечтатель, а Эвери – человек дела. Все, что требовалось от короля пиратов, – держаться на несколько шагов впереди ищеек, охотящихся за его головой.

Взять живым или мертвым.

Глава 11

Индия в цепях

Хотя Генри Эвери и высказал другу свои тревоги в таверне «Край света», он не подозревал о размахе мировой шумихи вокруг его имени. В кабаках за него поднимали тосты как за морского Робин Гуда, человека из низов, который в кровь расквасил нос богатеям. Уличные певцы распевали про него баллады за несколько пенни, брошенные в шляпу. В кофейнях ученые мужи жадно поглощали последние новости о политических бурях, поднятых «Причудой». Элегантные дамы обсуждали в салонах за чаем, кем являются пираты – лихими героями, подлецами или просто насильниками. Все это изрядно будоражило умы людей.

Чем сильнее неистовствовали улицы, тем сильнее распалялись власти. Лондон, Сурат и колонии обменивались резкими письмами, где изо всех сил пытались защитить репутацию Англии. Индия возмущалась. Нельзя доверять стране, где родился капитан и его пираты. Единственным противоядием выглядела голова Эвери. Лондон должен был продемонстрировать, что серьезно относится к нападению на Gunsway. Враг всего человечества должен предстать перед судом. Будущее торговли с Индией и строительства Британской империи висело на волоске.

Сэмюэл Эннесли, президент Совета Ост-Индской компании в Сурате