Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

Киприан возглавил собрание африканских епископов, на котором папский декрет был отвергнут. Стефан, словно второй Катон, отлучил их во время этой церковной Пунической войны; провидение послало ему раннюю смерть, после чего спор сошел на нет, и отделение сильной африканской церкви не состоялось.

Несмотря на перегибы и отступления, Римский престол наращивал свою мощь практически с каждым новым десятилетием. Его богатства и экуменическая благотворительность повысили его престиж; к нему обращались христиане со всего света за разрешением сколько-нибудь значительных вопросов; он брал на себя инициативу по осуждению и борьбе с ересями и по определению канонического состава Писания. Ему недоставало ученых, и он не мог похвастать именами, сопоставимыми с Тертуллианом, Оригеном или Киприаном; его внимание было обращено скорее на организацию, чем на теорию; он строил и правил, предоставив другим писать и рассуждать. Киприан восставал, но именно он в своем сочинении «De Catholicae Ecclesiae Unitate» провозгласил престол или кафедру Петра (cathera Petri) центром и вершиной христианского мира и утверждал перед лицом всего мира те принципы солидарности, единодушия и постоянства, которые явились сущностью и оплотом католической Церкви{1826}. К середине третьего века положение и ресурсы папства были настолько сильны, что Деций клялся, что он предпочел бы иметь своим соперником в Риме императора, а не папу{1827}. Столица Империи сама собой стала столицей Церкви.

Как иудея дала христианству этику, а Греция метафизику, так Рим дал ему теперь организацию; все эти элементы наряду с дюжиной вобранных в себя христианством соперничавших с ним религий стали составной частью христианского синтеза. Дело было не только в том, что Церковь переняла некоторые религиозные обычаи и формы, распространенные в дохристианском Риме — столу и другие облачения языческого жречества, использование в очищениях фимиама и святой воды, свечи и вечно горящий огонь перед алтарем, почитание святых, архитектуру базилики, римское право как основу канонического права, титул Pontifex Maximus для Верховного Первосвященника и, в четвертом веке, латинский язык как благородное и непреходящее средство выражения католического ритуала. Главным даром Рима была прежде всего та грандиозная структура управления, которая после падения светской власти была унаследована Церковью. Вскоре не римские префекты, но епископы будут источником порядка и средоточием власти в городах; митрополиты или архиепископы будут поддерживать, если не замещать, провинциальных наместников, а синод епископов станет преемником провинциального собрания. Римская Церковь шла по следам, оставленным римской державой; она покорила провинции, украсила столицу, установила единство и дисциплину на всех рубежах. Рим, умирая, даровал жизнь Церкви; Церковь росла, наследуя и принимая на себя ответственность Рима.

ГЛАВА 29

Крушение Империи

193–305 гг.

I. СЕМИТИЧЕСКАЯ ДИНАСТИЯ

ПЕРВОГО ЯНВАРЯ 193 года через несколько часов после убийства Коммода собрался не помнящий себя от радости сенат. Императором был избран один из наиболее уважаемых его членов, справедливо исполнявший обязанности городского префекта, действуя в лучших традициях Антонинов. Пертинакс без особой охоты принял столь высокое достоинство, потеря которого неминуемо стала бы роковой. «Он вел себя, как обыкновенный гражданин», пишет Геродиан{1828} посещал лекции философов, поощрял литературу, пополнил казну, снизил налоги и продал на аукционе те серебро и золото, вышивку, шелка и красивых рабов, которыми Коммод наполнил императорский дворец. «В действительности, — утверждает Дион Кассий, — он делал все то, что должен делать хороший император»{1829}. Вольноотпущенники, потерявшие свои доходы из-за его бережливой политики, вошли в заговор с преторианской гвардией, которой пришлась не по вкусу любовь нового императора к дисциплине. 28 марта 300 солдат ворвались во дворец, убили императора и отнесли его голову на копье в свой лагерь. Народ и сенат оплакивали Пертинакса и прятались.

Вожаки гвардии объявили, что отдадут корону тому римлянину, который предложит им самый щедрый подарок. Дидий Юлиан после настойчивых уговоров жены и дочери прервал свою трапезу и отправился на торги. Приблизившись к лагерю, он узнал, что конкурент предлагает солдатам по пять тысяч драхм на каждого (3000 долларов) взамен за трон. Агенты гвардии перебегали от одного миллионера к другому, убеждая их повышать ставки; когда Юлиан пообещал каждому по 6250 драхм, гвардия объявила его императором.

Возмущенный этим коронованным ничтожеством, народ Рима обратился к легионам, размещенным в Британии, Сирии и Паннонии, с призывом явиться и низложить Юлиана. Легионы, разъяренные тем, что дары достались одним преторианцам, наделили императорским титулом своих военачальников и двинулись на Рим. Командир паннонской армии Луций Септимий Север Гета завоевал принципат дерзостью, расторопностью и подкупом. Он обязался подарить 12 000 драхм каждому солдату по восшествии на престол; за месяц он от Дуная довел свои легионы почти до самого Рима, остановившись в семидесяти милях от него. Он переманил на свою сторону войска, посланные против него, и усмирил преторианцев, пообещав им прощение, если они выдадут своих вожаков. Он попрал все прецеденты, введя в столицу все свои войска в полном вооружении, однако сам подчинился традиции, надев гражданское платье. Трибун застал Юлиана в слезах и страхе во дворце, отвел его в ванную и обезглавил (2 июня 193 г.).

Африка, поставлявшая христианству в эту эпоху лучших его апологетов, произвела на свет (146 г.) и дала начальное образование Септимию. Воспитанный в семье пуноязычных финикийцев, он изучал литературу и философию в Афинах и занимался правом в Риме. Несмотря на то, что в его латыни явственно слышался семитский акцент, он был одним из наиболее широко образованных римлян своего времени и любил окружать себя поэтами и философами. Однако он не позволил философии помешать ему в его войнах, а поэзии смягчить свой характер. Это был человек с привлекательными чертами лица, физически сильный, одевавшийся скромно, суровый в трудностях, искушенный в стратегии, бесстрашный в битве, беспощадный в победе. Он был остроумным собеседником, суждения его были проницательны; он умел беззастенчиво лгать, любил деньги больше чести и правил жестоко и умело{1830}.

Сенат совершил ошибку, приняв сторону его соперника Альбина. Септимий окружил себя шестью сотнями телохранителей и убедил высокое собрание утвердить его восшествие на престол. После этого он предал смерти десятки сенаторов и конфисковал столько поместий аристократов, что стал владельцем половины полуострова. Поредевший сенат был пополнен за счет императорских ставленников, происходивших главным образом с монархического Востока. Великие юристы эпохи — Папиниан, Павел, Ульпиан — нагромождали доводы в защиту абсолютной власти. Септимий игнорировал сенат, если не считать тех моментов, когда отдавал ему приказания; он взял под свой полный контроль многие сокровищницы, откровенно опирался в годы своего правления на армию