Блатной: Блатной. Таежный бродяга. Рыжий дьявол - Михаил Дёмин

– Что вы творите, проклятые? Я не могу это видеть! Перестаньте. Оставьте ее. Или же ослепите меня! Пусть уж лучше глаза мои вытекут…

– Ну, раз ты так просишь, – сказал тогда Каин, – я тебя, мужичок, уважу, помогу тебе.

И он вынул длинный, узкий, остро отточенный ножик. Попробовал пальцем лезвие. И, подойдя с ухмылочкой к Анциферову, выколол ему глаза.

Глава 14

«Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби»

Вернувшись в город, я прежде всего поспешил к себе домой.

Как у каждого сибиряка, у меня дома хранилось традиционное охотничье снаряжение – походный рюкзак, болотные сапоги, котелок, фляга… И теперь я хотел собрать все это и приготовиться к дальней дороге – к погоне за Каином.

Дома, однако, меня подстерегала новая неожиданность.

Обе двери – парадная и та, что ведет в мою комнату, – оказались отворенными. Причем дверные замки были не открыты ключом, а отжаты каким-то острым инструментом, то ли стамеской, то ли топором.

И когда я шагнул к себе, глазам моим предстала картина полнейшего разрушения. Все было разбросано, разрублено, обращено в хаос. На полу, вперемешку с лоскутами рубашек и клочьями пиджаков валялись смятые, затоптанные листы моих рукописей. Под окном, у стола, виднелась груда сваленных как попало книг.

Сначала я решил было, что в комнате что-то искали… Но потом, приглядевшись, понял: нет! Здесь кто-то явно хулиганил, бесчинствовал, срывал свою ярость. Очевидно, потому, что не застал меня на месте.

«Опять Каин!» – подумал я.

Как же так получилось? Он наверняка явился сюда уже после Анциферова – значит, мы разминулись где-то по дороге… Но странно: почему мы там не встретились. Наверное, он шел какими-то окольными тропами. Или плыл по реке. Да, по реке быстрее и легче всего. А впрочем, суть не в этом. Банда все-таки добралась до меня! Семен оказался прав: все у них было запланировано заранее. До сих пор меня наказывали страхом, а теперь наступил финал… И наступил он, скорее всего, именно потому, что Семен опять появился на горизонте. Его приезд, конечно же, ускорил события! Каин понял: игры кончились… Друг мой тоже это сообразил и поспешил ко мне. Помог мне поломать этот дьявольский план… И что теперь осталось Каину? Только корчиться от злобы и неутоленной ненависти и творить свой дикий произвол.

Здесь, у меня, он вовсю развернулся… Не осталось ни одной целой вещи! А страницы некоторых книг заметно обуглились и пожелтели – судя по всему, их пытались поджечь. Или же просто кинули, уходя, горящую спичку… Но, к счастью, бумага не вспыхнула сразу, стала тлеть и постепенно угасла.

Я присел у книжной груды и вытащил из нее какой-то растрепанный том, пострадавший от огня… Это оказалась Библия.

Я раздобыл ее в Енисейске сразу же по приезде, как только начал свою карьеру репортера, обслуживающего староверов. Мне она нужна была для цитат. Ведь с религиозными сектантами лучше всего разговаривать, пользуясь библейскими метафорами и притчами.

Но иногда я, конечно, читал ее и просто так, для удовольствия. Должен сказать, что это прежде всего превосходная литература! Ни одна из известных мне обращенных к древности книг не могла и не может дать ощущения такой тесной связи с прошлым, как Библия. Облик нашего мира во всей его сложности отражен наиболее отчетливо здесь! И, несмотря на двухтысячелетнюю давность, книга эта необыкновенно актуальна. Она актуальна во всем, вплоть до последних ее страниц, вплоть до пророческих откровений… И если вдуматься, это вполне естественно, ибо прошлое и будущее сплетены неразрывно. А настоящее – что ж… В сущности, его ведь и нет. Каждая прожитая нами минута относит его назад. И это уже необратимо! И все наши нынешние противоречия проросли из вчерашних посевов. А завтрашняя беда будет итогом сегодняшней, сиюминутной нашей суеты.

И есть еще кое-что в удивительной этой книге. Например, исходящая от нее эманация некой тайны. А также возникающее при чтении ее странное чувство, такое, будто бы ты – малая частица – соприкасаешься с чем-то целым, необъятно большим…

Но это совсем другая тема. А что касается актуальности, то она тут явная, бесспорная! Не случайно же в Библии можно отыскать изречения, затрагивающие любые (конечно, не технические) проблемы современности. А данное обстоятельство немаловажно. Особенно сейчас, в эпоху небывалого духовного голода и всеобщей растерянности.

На мир обрушился словесный потоп. Началось владычество демагогической фразы. А ведь людям нужны не лозунги, не митинговые вопли, не журналистские трафареты, а нечто совсем другое, противоположное…

Я задумчиво разгладил и обровнял края обгоревших страниц. Сдул с них пепел. Затем стал перелистывать книгу. И внезапно увидел ту самую строчку, которую процитировал нынче утром.

Цитатчик я все-таки был, как выяснилось, неважный… Строка эта оказалась длиннее, и я почему-то забыл, опустил вторую ее половину.

«Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби», – прочел я. И подумал с удивлением: как голуби? Но разве это возможно после всего того, что случилось в Ручьях?..

И еще я подумал, захлопнув тяжелый том: обойдемся пока первой половиной строки… А о второй поразмышляем когда-нибудь после. В тишине. На покое.

Я поднялся и закурил. И какое-то время стоял, озирая царящий вокруг беспорядок. Прибирать комнату у меня не было сил. Да здесь, в сущности, надо было почти все выбрасывать. Изо всех носильных вещей уцелело теперь только то, что на мне… И еще, слава богу, сохранилась старая, верная моя двустволочка. Я же всю ночь не расставался с ней. И догадывался, что отныне мне долго не придется с ней расставаться.

«Надо зайти к хозяйке, – мелькнула мысль, – поговорить, спросить о подробностях…»

Я вышел в коридор. И мы столкнулись с ней лицом к лицу.

– Господи, что тут произошло?! – воскликнула она испуганно. – Скандал? Драка?

Дом, где я обитал, был двухэтажный, старинный и принадлежал вдове весьма известного полярного летчика, погибшего в предвоенные годы. На нижнем этаже помещались кухня, просторная, всегда запертая на ключ гостиная и небольшая комната, в которой, собственно, и происходили все описываемые тут события. Наверху же располагались кабинет и спальня. И хозяйка – женщина тихая, пожилая – почти все время проводила там. Спускалась вниз она обычно поздним утром – протапливала печку, что-то себе готовила. И затем на целые сутки исчезала с глаз. Нижний этаж, таким образом, пустовал и был, по сути, отдан в мое распоряжение. Мы жили с ней мирно и не мешали друг другу. Я тоже ведь был жилец тихий! Но сейчас, впервые, она посмотрела на меня с